– Почему общего? – спросила Фелисия.

– Почему однажды? – поправила Элви. – Только один тип кристалла Шредингера[10]. Один генетический код. Почему?

Если присутствовали все материалы для построения аминокислот, если они могли свободно формироваться, соединяться, взаимодействовать, почему не получилось так, что в одной заводи сложилась одна схема, в другой иная, и еще, и еще?

Почему жизнь возникла всего один раз?

– И как это объяснить? – спросила Фелисия.

Элви дала рукам отдых. Особенно сильный порыв ветра швырнул горсть крупного песка в стену домика.

– Что объяснить?

– Почему это произошло только однажды?

– А-а… Не знаю. Тайна.

– По той же причине, почему остался только один вид применяющих орудия гоминид, – вмешался Фаиз. – Остальные, сколько бы их ни было, не выдержали конкуренции.

– Это предположение, – уточнила Элви. – Палеонтологические данные не дают оснований полагать, что на Земле существовало более одного истока жизни. Не стоит придумывать объяснения только потому, что они тебе нравятся.

– Элви в тайнах – как рыба в воде, – подмигнул Фелисии Фаиз. – Потому-то ей так трудно с нами, не желающими смириться со своим невежеством.

– Ну, всего знать невозможно, – отозвалась Элви, скрывая неловкость за шуткой.

– Видит бог, невозможно, особенно на этой планете, – согласился Фаиз. – Геологам здесь нечего делать.

– А по-моему, вы благоденствуете, – сказала Элви.

– Я – да. Мне здесь прекрасно. Беда в планете. У нее нет геологии – она вся искусственная.

– Как это? – удивилась Фелисия.

Фаиз раскинул руки, словно представлял ей целый мир.

– Геология исследует естественные закономерности. А здесь нет ничего естественного. Вся планета слеплена вручную. Вот литий, который добывают ваши люди, – никакой естественный процесс не даст руду подобной чистоты. Так не бывает. Приходится допустить, что создатели врат заодно устроили здесь что-то, что концентрировало литий в одном месте.

– И это поразительно, – добавила Элви.

– С точки зрения промышленности – но она меня не интересует. А южные равнины? Думаете, между ними есть разница? Никакой. Подстилающие плиты гладкие, как зеркало. Где-то километрах в пятидесяти к югу от нас имеется какая-то тектоническая «машина Замбони»[11], и я понятия не имею, как она работает. А комплекс туннелей? Это же остатки планетарной транспортной системы. А я тут…

– Мне нужно рекомендательное письмо, – выпалила Фелисия и, покраснев, уставилась себе в колени. Элви переглянулась с Фаизом. Ветер завывал и бормотал за стенами.

– Для чего? – мягко спросила Элви.

– Я подаю заявление в университет, – сказала девочка. Она зачастила, как будто слова вылетали из нее под напором, но потом замедлилась и, наконец, вовсе сбилась. – Мама думает, меня примут. Я говорила с Институтом Адриана на Луне, и мама устроила, чтобы я могла вернуться на Палладу с «Барбапикколой», когда повезут руду, а оттуда дальше – сама, но к заявлению должно прилагаться рекомендательное письмо, а я никого из поселка попросить не могу, потому что они расскажут папе, и…

– О, – сказала Элви. – Ну, я не знаю. То есть я ведь не видела твоих учебных работ…

– Серьезно? – фыркнул Фаиз. – Элви, что такое рекомендательное письмо? Ты же не под присягой даешь показания. Помоги девочке.

– Да я просто думала, что лучше, если бы я могла написать о том, что действительно знаю.

– Я, когда поступал в нижний университет, сам себе написал рекомендательные письма. Два, от лица выдуманных людей. Никто не стал проверять.

У Элви чуточку отвисла челюсть.

– Правда?

– Ты потрясающая женщина, Элви, но я не представляю, как ты выживешь в трудной ситуации. – Фаиз обернулся к Фелисии. – Если она не согласна, я напишу. Получишь письмо к утру, договорились?