- Можете не волноваться, это означает, что операторы имеют возможность заходить в ваш дом или квартиру, где вы проживаете и освещать вашу жизнь в полном объеме. Ну конечно в разумных целях без прохождения допустимого предела.

Как-то слишком размыто это звучит, потому что у каждого свой предел, за который он готов впустить других.

- А где заканчивается этот предел и где начинается? Секс и сходить в туалет это как считается по-вашему? - Да, возможно это грубо, но я не собираюсь уж настолько давать свою жизнь на анализ совсем мне незнакомым людям. Я же не нанимался секс-инструктором во все это, поэтому пусть сразу уточняют все.

- Нет, конечно, нет, - замотал отрицательно головой переводчик, но мне его слова явно не хватит. Ведь если что, то я не скажу, что мне дядя-переводчик сказал, что этого не будет, поэтому идите все в одно место. Нужно как-то это узаконить.

- Ну тогда, пожалуйста, уточните это письменно в договоре, и я сразу его подпишу. Все остальное меня полностью устраивает, —протянул я ему бумажку для этих ремарок, а в самого на уме возникла мысль. Если участие в этом шоу обязывает показывать частную жизнь, то нужно будет решить один очень важный нюанс ...

***

Кира

***

"Боже, как хорошо, что сегодня последний день в больнице этого ублюдка Эда и он поедет домой продолжать реабилитацию" - успокаиваю я себя, пока направляюсь в ту ненавистную палату под номером шестьдесят шесть. Не зря говорят, что шесть – это цифра дьявола и ничего хорошего в себе не несет. А этот черт присвоил себе не одну шестерку, а сразу две, словно судьба намекала мне на то, куда я вляпалась и что дальше меня ждет только ад.

- Поздравляю Вас с выпиской Эдуард Кириллович, желаю успехов и лететь ко всем чертям отсюда. - Сквозь зубы говорю мужчине, как только оказываюсь в плену его глаз, которые пробираются под кожу и никогда не дают мне чувствовать себя спокойно и расслабленно. Вот реально, словно я была маленьким ужиком, а этот мужчина чертовой сковородкой, на которой я то и дело обжигала себе бока, но все же не сдавалась и повторяла эти маневры снова и снова.

- О, милая Мила, как у тебя дела, смысл моей жизни? - Ну да, что касается наших перепалок, то они всегда были присыпаны черным перцем, от которого то ли хотелось чихнуть во всю, а точнее на этого ублюдка, то ли расплакаться.

- Какого черта? - Сжимаю кулаки так, что пальцы посинели от силы, с которой я это делаю и пытаюсь прожечь взглядом дыру у него в голове.

- Ты о чем, мой цветочек? – Ему было плевать. Вот реально, вообще все равно на то, что я была на грани нервного срыва в этот момент.

- Об этом чертовом имени. Какого чёрта ты меня так называешь? Здесь никого нет рядом! – Он знал, что оно так на меня действует. Знал и специально называл меня так, потому что ему нравилось, как я реагирую, как выпускаю колючки в этот момент.

Он наслаждался этими эмоциями. А я не могла себя сдержать. Черт с ним и с его наглым поведением, это еще можно было кое-как стерпеть. Но вот это отвратительное имя не давало мне покоя, и я готова была рвать к черту его прямо здесь и сейчас за эти четыре произнесенные им буквы.

- Ты должна отзываться на него по первой команде. Чтобы ни у кого не возникло подозрения, что здесь что-то не чисто и подозрительно.

- Отзываться? По первой команде? - Я начала повышать тон и чуть не орать от этой наглости. - Я тебе пес какой-нибудь? Ты вообще думаешь, что сейчас несешь? - Возможно он еще сейчас достанет косточку и будет мне ее бросать, чтобы там все с камерами были довольны, что шоу такое интересное и увлекательное???