Он бормочет что-то под нос, ругательно-неразборчиво, разглядывая мокрое пятно на джинсах.

- Сильно обожгла тебя? Больно?

- Да не особо, - ворчит он. – Больше неожиданно. И как я домой пойду, весь мокрый?

От греха подальше ставит кружку с остатками чая на стол.

- Я футболку на батарею сейчас повешу, высохнет быстро. И… джинсы тоже… если хочешь.

- Не хочу, - буркнул, снова сел за стол, ухватил кружку и отхлебнул. – Эх, чай-то какой вкусный! А ты его проливаешь.

- Я сейчас еще печенья принесу, - виновато ответила Надя, подбирая брошенную на пол футболку.

А потом, вернувшись снова и поставив перед Виком тарелку, поняла – она же своего добилась. Он сидит в ее комнате за столом, привычно запустив пальцы в волосы. По пояс голый. И снова внутри что-то противно и без спросу переворачивается. Лилька не врала!

Ни грамма лишнего, идеально точеное тело. Руки… Как она раньше не замечала, что у него такие рельефные руки?! Широкие плечи, узкая талия. Господи, ну надо же было помнить, что он спортсмен! А она упорно не обращала внимания на очевидные вещи! Стоять рядом вдруг становится страшно – кожа у него такая гладкая, ни малейших изъянов, ни родинок. Так и манит протянуть руку и проверить, какая она на ощупь…

- Надь, а можно мне еще чаю?

Моргнула от неожиданности.

- Да, конечно.

Потом она на всякий случай отошла к окну. И от него подальше, и спереди можно… хм… рассмотреть.

А глаза отчего-то закрыть хочется. Зажмуриться от его бесстыжей обнаженности. Вик, похоже, совершенно не парится тем, что сидит тут полуголый – то волосы свои терзает, то по кнопкам деловито стучит. А ей становится уже нереально жарко и трудно дышать. Вид Виктора Баженова спереди мог похвалиться приличным рельефом грудных мышц и отсутствием растительности. Ну да, Лилька говорила… Боже, почему она не может забыть весь тот восторженной бред, который выслушивала от влюбленной подружки!? У него должны быть… ей отсюда не видно… немного золотистых волос вокруг сосков и тонкая полоска по животу туда, вниз… АААААААА!!! Это же не ее мысли!

Надя отвернулась, прижалась к холодному стеклу лбом. Хорошо. Просто отлично. То, что нужно!

- Я все.

Она повернулась лишь для того, чтобы упереться взглядом в его голую грудь. Ох ты, черт… Лилька правду сказала. Немного золотистого вокруг темно-розовых… и, действительно, словно разделяя живот надвое, такого же золотистого оттенка стрелка, указывающая вниз, уходящая под широкий кожаный ремень… Он вообще соображает, что делает?! Стоит перед ней тут полуголый, сволочь, эксгибиционист, мерзавец!!!

Надя может лишь глаза на него поднять и сглотнуть. Говорить не получается, сердце только что не выскакивает из грудной клетки. Ой, она сейчас какую-нибудь глупость сделает!

- Слушай, - он задумчиво снова запускает руку в волосы, - я спросить у тебя хотел…

Этот жест словно выводит ее из полугипнотического состояния.

- Да прекрати ты волосы свои теребить! - она раздраженно дергает его за руку вниз. – Можешь их в покое оставить!? И так на чучело похож!

- Ладно-ладно… - он даже на шаг отступает от нее. – Странная ты какая-то… раздраженная. Критические дни?

- Не твое собачье дело! - ах, как хорошо на него злиться! Гораздо приятнее, чем разглядывать его тело и сходить с ума непонятно от чего! – Спрашивай, чего хотел?!

- А… это… - привычно поднимает руку, но, обожженный ее яростным взглядом, тут же опускает. – Я про Лилю хотел спросить… то есть, попросить тебя… или…

- Что такое? Богданова неправильно минет делает?

Теперь уже он отвечает ей весьма нелюбезным взглядом.