- Да брось. Видел я вчера, как ты меня ненавидишь.

- Что ты видел?! – она покраснела с досады, его намеки задевали самолюбие. – Ты меня просто изнасиловал! 

- Дааа! Конечно! Потому ты орала так, что твой оргазм полдома слышало?

- Заткнись, гад! Заткнись, заткнись! – Марина в бессильной злобе застучала кулаками по подушке, слезы побежали из глаз.

  Ее поведение напомнило ему его вчерашнее скотство, даже неловко стало.

- Ты что-то слишком разговорчивая сегодня. И вчера тоже, - процедил он в ответ, отводя глаза.

- Убирайся! – она уже уткнулась в подушку, не желая, чтобы Сергей видел, как она рыдает.

  На мгновение он застыл, не зная, чем ответить, поведение жены ставило его в тупик.

  Такая Марина была непривычной. И вызывала в нем странные чувства, которые Сергей отказывался анализировать. Не сейчас. Сейчас у него были совсем иные планы, и касались эти планы другой женщины. Поэтому он гордо проигнорировал женину истерику и, натянув таки одежду, ушел в свою комнату, сжимая браслет в кармане.

- Перебесится, - думал про себя Сергей. - А не перебесится, да и черт с ней.

  Он все равно собирался уехать сразу после завтрака. Этот отцовский прием достал его хуже каторги.

***

  Завтрак у Лешковых подавали в половине одиннадцатого. И это, учитывая вчерашние излишества, было рано. Кое-кто выглядел за столом помятым, а кое-кто предпочел завтракать в постели. Потому насупленный вид Лешкова младшего особо никого не удивил. А вот отсутствие невестки за столом здорово раздосадовало Ирину Васильевну. Она собралась всерьез с ней пообщаться на тему соблюдения некоторых границ поведения.

  Тема границ особо болезненно взыграла в ней после того неприятного разговора с мужем перед сном. Поскольку высказывать ему свое недовольство было бессмысленно, как впрочем, и сыну, тот вообще в последнее время не желал ничего слышать, воспитывать оставалось только невестку.

  Недовольной сегодня выглядела не только хозяйка. Полина Гребешковская тоже кривилась, временами поглядывая в сторону Энцо Маури. А тот был совершенно невозмутим, отменно вежлив и корректен. Будто вчерашнего происшествия и не бывало. Однако пару раз она прочла в его глазах обидную усмешку, и это ее задело, страшно задело. Женщина решила отомстить.

  А вот Циалу Оганесян сегодня было не узнать. Она как-то сразу объявила, раз за столом нет переводчика, то переводить попробует она. Правда, только на английский. Сказано это было с такой милой улыбкой и смущением, что ее предложение приняли с восторгом. Все-таки Еванжелина Бергман испытывала определенные языковые затруднения, да и Кэлли Флеминг тоже было приятно.

  И тут выяснилось, что молчаливая, вечно улыбающаяся мадонна Циала, оказывается, достаточно остроумно умеет шутить, да и английским владеет очень прилично. Вскоре разговор за столом стал общим, и включились в него не только женщины, но и Пауль Бергман, и Магнус Флеминг.

  Энцо время от времени подавал реплики, искусно помогая девочке выстраивать беседу так, чтобы темы не иссякали, и всем было интересно. Это было похоже на маленький заговор против собственно мужа, который он помогал Циале проворачивать для ее же пользы. Потому что уже через четверть часа такого разговора Давид Оганесян стал искоса поглядывать на свою молодую жену и в его глазах появились искры интереса.

   Видимо, Давид относился к той категории мужчин, которых привлекает только то, что нравится другим, а может, просто никогда не видел ее такой, интересной,  блестящей, искрящейся остроумием. В любом случае, тактика подействовала. Потому что к концу завтрака он уже бросал ревнивые взгляды на мужчин за столом.