– Послушайте, – решил объясниться Райннон, – я не из семьи Ди. Я ничего толком о них не знаю, кроме того, что их дом вон там. И мне не нужны ваши деньги!

– Вы не… вы… – начала она. А затем с глубоким вздохом облегчения воскликнула: – Слава Богу! Я думала, мне пришел конец!

Она обняла луку и привалилась к лошади, готовая упасть в обморок.

– Ну, ну, успокойтесь. Я тихий, миролюбивый человек, мне не нравится, когда девушек убивают. Допустим, вам понадобилась бы помощь, если бы вдруг возникли неприятности, может быть…

Он помолчал, не зная, что еще сказать ей. Райннон был рад, что с ним нет шерифа и он не слышит его слов.

– Помощь? – спросила девушка с горечью. – Помощь! О, ни один мужчина в мире не в силах помочь мне.

– Слишком смелое высказывание, – произнес Райннон. – Мужчины в мире бывают разные. И вряд ли есть такое, что кто-нибудь не смог бы сделать. Вы знаете те дела, которыми занимаетесь. Я не спрашиваю вас чем. Только меня воспитали так: мужчина есть мужчина, а женщина есть женщина, и на нее нельзя взваливать самый тяжелый груз.

Этот неуклюжий образчик философии заставил ее поднять голову, она даже отодвинулась от лошади и сделала шаг к нему.

– Простите, а кто вы? – спросила она.

– Меня зовут… Джон Гвинн, – представился он, запнувшись на мгновение перед тем, как вспомнил имя, которым ему следовало называться. – А вас, мэм?

– Я Нэнси Морган, – ответила она. Затем огорченно добавила: – И если бы имела другое имя, то никогда бы не приехала сюда! Никогда бы не приехала!

Было слишком темно, чтобы различать движения, но ему показалось, что девушка всплеснула руками.

– Я видел вас, – мягко объяснил он свое появление, – с полдюжины раз, когда вы ехали вечером полями, перепрыгивая через ограды. Я живу в маленьком домике вон там. Поэтому и заметил вас. Вы приезжали сюда последние шесть дней.

– Мне пришлось приезжать и ждать. – Она снова всхлипнула. – Мне нужно было приезжать и ждать, но никто ко мне не вышел. Ни одна живая душа. Я ждала часами, и все же никто ко мне не вышел! А завтра вечером…

Райннон жадно слушал, нахмурясь, пытаясь изо всех сил ухватить смысл в ее словах или между ними.

– Мне жаль вас, правда. А если бы вам мог помочь фермер с парой сильных рук…

– Что может сделать один человек? Что он против всех них? Даже если бы я обратилась к Райннону с гор и попросила его драться за меня, то вряд ли даже Райннон смог бы что-нибудь сделать!

– Райннон! – выдохнул он, вздрогнув. – Райннон! Что вы знаете о Райнноне?

– Только то, что знают все, – ответила она. – Что он жестокий, сильный и ужасный… Но что он никогда не обижает женщин.

– Да, – подтвердил Эннен, глубоко вздохнув, – что верно, то верно! Он… он никогда не причинил вреда женщине. И, наверное, никогда не причинит. Но зачем вам этот грубый преступник?

– Кто, кроме преступника, нарушит ради меня закон? – спросила она. – И кто, кроме Райннона, осмелится противостоять Ди?

– Не знаю, – медленно произнес ее собеседник. – Не всегда в высоком доме живут высокие мужчины! Что имеют против вас Ди?

– У них нет права! – с горечью сказала девушка. – Никаких прав, ни юридических, ни моральных! Но они ненавидят меня, ненавидят! Они ненавидят всех Морганов, всегда ненавидели. И мне придется ехать туда завтра вечером… мне… мне…

Она замолкла со вздохом отчаяния. Теперь, пытаясь хоть что-то понять, Райннон окончательно запутался.

– Они вас ненавидят. Вам это известно. Но вы должны быть завтра там – где?

– У них в доме! У них в доме! – воскликнула она. – О Господи, помоги моей заблудшей душе! Я беспомощна в их руках! И что они со мной сделают?