На третью ночёвку мы остановились на небольшой полянке, уютно устроившейся рядом со склоном местных гор, поросших лесом. Возвращаясь обратно в фургон, я встретился взглядом с парнем, которого тогда лечила Лангран. Он нахмурился, окинул меня взглядом и несогласно качнул головой перед тем, как отвернуться. Он явно осуждал меня. Да какое им всем дело!

 От постоянного сидения в фургоне я начинал сходить с ума. Меня мучило какое-то беспокойство, я не мог найти себе места. Тревожный сон сморил ненадолго, и лопнул, словно мыльный пузырь. Я прислушивался к ночной тишине. Какой-то шорох, с одной стороны, чуть дальше... А потом послышался слаженный свист, оканчивающийся звонким стуком. Да это же стрелы! Лагерь методично обстреливают стрелами.

Я аккуратно перебрался через борт фургона и залёг под ним, осматриваясь, пока не наткнулся на смотрящего на меня нага из тех, кто меня стерёг. Почти одними губами я ему прошептал.
- Нападение...- но меня прервал звук боевого рога, и лагерь, погруженный в тишину, мгновенно наполнился лязганьем походных доспехов и шумом выскальзывающих из ножен клинков.
- Да ты что? А мы-то думали, что это такое - Насмешливо ответил мне наг. - Спасибо что подсказал.

Над лагерем таяли прозрачные щиты, что и защитили всех от обстрела. Караульные, видимо сделавшие вид, что нейтрализованы или уснули, резко отступили от черты, ограждающей лагерь, вглубь. А нападавшим пришлось быстро менять планы, столкнувшись с тем, что, не учтя магическую защиту лагеря, им придется сражаться, а не добивать раненных. Я решение принял быстро, кем бы они ни были, обратно возвращаться в загоны я не собираюсь. А потому увидев, как один из нападавших упал, я подхватил его меч и кинулся в бой.

 Может, я и не великий воин, но я умею биться ради того, чтобы выжить. Поэтому и своего первого противника я уложил достаточно быстро. Развернувшись, ударил в открывшийся бок соперника, оказавшегося рядом нага. Подрезал сухожилия ещё одному. Бой превратился в свалку, а из леса и со склонов к противнику шло подкрепление. Рыжая магичка, особенно не церемонясь, закидывала врагов фаерболами, стараясь прикрыть своих, уже мужей.

Наги перевала крошили напавших просто в мелкое крошево, но численный перевес, раскачивал чашу весов и однозначно предположить чью-то победу было сейчас просто невозможно.

И тут меня, как плетью огрели вдоль спины. Эти слова я повторял в самые страшные мгновения моего пребывания в неволе. Эта мелодия звучала в моих мыслях, спасая от безумия. Этот голос, чуть изменившийся, уже без детской звонкости, но такой же чистый и тонкий, манящий, звучал в моих снах.

Центр лагеря прошили лучи жемчужного лунного света, расползаясь до самых границ боя и дальше, в темноту. Светлые комочки, в которых я узнал очень редких белых пауков дроу, взбирались на противников и быстрыми укусами отправляли их в беспамятство или сразу за грань.

Я не разбирался, потому что пробивался к этому голосу, всем своим существом стремясь успеть к ней, упасть перед моей лунной девочкой на колени, прижаться, впитать тот сумасшедший, дивный запах ночных цветов.

 Даже среди оглушающего шума битвы я услышал этот голос, и эту мелодию я узнал бы из сотен. Молчавший до сих пор, зверь внутри встрепенулся, чувствуя знакомую силу, что практически возродила его однажды.

Нападавшие ничего не смогли противопоставить этой магии, их судьба была предрешена. А я, с ожесточением берсерка пробивался туда, где в окружении плотного кольца нагов Грозового клана стояла она. Единственная, ради кого я жил. Наконец-то, я увидел, встретил, дождался.