Мы переглянулись.

– Это их еще на фортепиано не заставляли играть, – негромко заметила я, и мы вчетвером рассмеялись. Девчонки решили, что смеются над ними. Одарив нас злыми взглядами, они поджали губы и скрылись в общежитии.

– Ну вот, двумя врагами больше, – вздохнула Соня.

– Не бери в голову, – посоветовал ей Витя. – Сегодня больше, завтра меньше…

– В смысле? – не поняла я.

– Во-первых, они наверняка уже к вечеру все забудут, – отмахнулся мальчик.

– А во-вторых? – насторожилась я, чувствуя подвох.

– Поступить мало, надо еще и учиться! – вмешался Толя. – Мама говорит: в первые два года большой отсев будет. Из двух классов один сделают. То есть процентов тридцать – на выход!

– Вот как? – мы с Соней испуганно переглянулись.

– Ладно, не вешать нос! – подбодрили нас братья. – Пошли смотреть школу!

Мы обогнули манеж и вышли к точно такому же зданию, как и то, где мы теперь жили. Оба были идентичны как близнецы, стоявшие рядом с нами, о чем я и сказала.

– В архитектуре это называется симметрией, – кивнул Витя. – Когда правая и левая часть здания или комплекса выглядят одинаково.

– А здесь тоже общежитие? – поинтересовалась Соня.

– Нет, это учебный корпус, – отозвался Толя. – Здесь будут все уроки и теоретические занятия.

– Теоретические? – охнула подруга.

– Конечно. Конный спорт – спорт тех, кто думает! – подтвердил Витя. – Мама говорит, что лошади дураков не любят!

Я промолчала, вспомнив Ритку, которая ездила на Васильке. Хотя… Насколько я знала, с последних стартов ее сняли. Василек просто отказался бежать. Я с ужасом думала, что Ритка наверняка с ним не церемонилась или вообще продала обратно в прокат – занятия для начинающих и тех, кто не может позволить себе купить или арендовать лошадь. Положа руку на сердце для Василька вернуться туда было бы лучше. Особенно под руководство Ирины Афанасьевны. Так вообще нередко бывает: опытные тренеры в прокате любят и берегут лошадей в отличие от частных владельцев, которые приносят лошади больше вреда. Ритка – тому прекрасный пример.

– Оль, ты чего задумалась? Пойдем посмотрим? – потеребила меня Соня. Я опомнилась. Вот выучусь, стану известным тренером и обязательно выкуплю Василька. С этими мыслями я пошла вслед за друзьями.

– Ух ты! – я с восхищением рассматривала класс, в который мы заглянули: высокие потолки, огромные окна и парты, даже не парты, а столы, выглядевшие очень удобными.

– Да-а! – подхватила Соня. – А можно войти?

Она спрашивала у близнецов, но ответ прозвучал совершенно с другой стороны:

– Конечно. Проходите!

– Ой! – мы подскочили и наконец-то заметили невысокую темноволосую женщину с круглыми очками на ястребином с горбинкой носу.

– Здравствуйте, Лидия Ивановна! – хором поздоровались близнецы и заслужили благосклонный кивок.

– Добрый день, – подхватили мы с Соней, гадая, кто эта женщина.

– Добрый, – она кивнула. – Как я понимаю, это новые ученики нашей школы?

– Да, мы это… – под ее изучающим взглядом Соня начала заикаться. – Мы посмотреть…

– Проходите, присматривайтесь, – Лидия Ивановна улыбнулась. – Это один из классов, где вы будете заниматься. Непосредственно здесь – русским языком и литературой.

– А… – мы переглянулись. Воодушевленные близостью к лошадям, мы и забыли, что общеобразовательные предметы никто не отменял.

– Да, да, и на выходные тех, кто получил плохие оценки, отпускать не будут, – подтвердила Лидия Ивановна. – Они будут исправлять двойки.

– Тогда я поселюсь здесь, – проворчала Соня. – У меня по русскому вечный “трояк”.

– Ну это мы посмотрим, – улыбнулась учительница. – Кстати, вы знаете, что знаменитый писатель Лев Николаевич Толстой обожал лошадей?