- Дата рождения, - начала я, взглянув на листок, который оказался каким-то бланком и следующей графой после имени там как раз дата рождения значилась.

- Нет, - перебила она. – У нас другое летоисчисление. Просто возраст скажи и когда следующий день рождения.

- Девятнадцать. Двадцать исполнится… - задумалась, подсчитывая, - через шестьдесят два-шестьдесят три дня.

Профессор кивнула, записала. А я не удержалась от вопроса.

- А у вас год сколько дней длится? И день сколько часов? А час?

Профессор Кассиди улыбнулась и объяснила мне, как маленькой, с покровительственной улыбкой:

- Всё так же, как и в твоём мире. Иначе ты не смогла бы проскользить сюда. Законы времени прямо влияют на процесс перемещения. У нас минута длится шестьдесят секунд, час шестьдесят минут, сутки двадцать семь часов, а год триста двадцать четыре дня, в основном. Всё верно?

- Нет, - как-то настороженно помотала я головой. – Год триста шестьдесят пять дней, сутки двадцать четыре часа. А секунда у вас сколько длится?

- Момент, - нахмурилась профессор Энро, отложив ручку и, то ли отвечая на мой вопрос, то ли прося подождать. – Я не поняла, ты что, из другого пространство-времени сюда выскользнула?!

- Не знаю, - прошептала я, ничего не понимая.

Вернее, я начала понимать, что, кажется, у меня не просто проблемы, а проблемы вселенского масштаба! Я тут мало того, что в другом мире, так ещё и, кажется, что-то нарушила. Какое-то правило, о котором понятия не имею!

- Так, мне всё это не нравится, - отчеканила профессор, поднимаясь и сгребая ручку, бланк, бокал с чаем.

На чай она покосилась, выпила залпом, отставила бокал и приказала:

- Сиди здесь. Ни шагу никуда! Я сейчас вернусь.

И вышла из кухни, ворча:

- Не хватало мне ещё обвинения в нарушении циклов. Вот же проблема. Оно мне вообще надо…

Она что-то ещё говорила, но я уже не могла разобрать. Посидела с минуту, прислушиваясь к удаляющимся шагам, встала, крадучись подошла к двери, приоткрыла – тишина. И я побежала!

В тусклом освещении бежала наугад, стремясь быстро, но осторожно и тихо убраться отсюда как можно дальше. Дверь на улицу, на удивление, нашла без труда, тут сложно было бы заблудиться, дом оказался небольшой и в нём было интуитивно легко ориентироваться. Как бы ни отличался этот мир, а архитектура тут была вполне привычная, мало чем отличающаяся от родной… земной.

Выбежала наружу, пронеслась по пустой тёмной ночной улице, свернула за угол, раз, другой, третий, и остановилась, тяжело дыша. Привалилась к глухой стене в каком-то сомнительном проулке, едва не сползая по ней на землю, и на мгновение прикрыла глаза. Страшно…

Почему сбежала? Да просто знаю я этот хмурый осуждающий взгляд, которым одарила меня профессор Кассиди Энро напоследок. Ты проблема и ты во всём виновата – называется.

Мне, к сожалению, уже приходилось сталкиваться с такими взглядами. И проблем после этого было столько, что и вспоминать не хочется. Когда, спустя пару месяцев после смерти бабушки, мне пришло уведомление из банка, я была удивлена, но даже предположить не могла, что, придя по этому уведомлению, встречу того, кто будет оспаривать мои права на счёт, именной, открытый бабушкой для меня. Счёт, о котором я даже и не знала до этого!

А он, тот, кто хотел оспорить, вдруг появился. Причём, это оказался наш сосед по лестничной площадке, Игорь. Он притащил какие-то расписки, бумажки, заверенные нотариусом, и едва ли ни с пеной у рта доказывал, что бабуля должна ему довольно ощутимую сумму за то, что он ухаживал за ней, когда я, «беспутная внучка с сомнительной репутацией бросала немощную старушку на произвол судьбы». У него были связи в банке, у меня нет…