– Эй, чего делаешь? – выкрикнула долговязая Чайни, на которую тоже попала вода.

Ответить ей я не успела. Неожиданно вскрикнула Кали, отшатнулась, опираясь ладонями о доски пристани.

– Что это?! Что это?!

Разом все замолкли, наблюдая, как из центра венка блондинки выглядывает огромная бородавчатая жаба. Осмотревшись, она вдруг прыгнула, приземлившись как раз рядом с Кали, которая взвизгнула и поползла, пятясь попой.

– Уберите, уберите её!

Я прикусила губу, чтобы сдержать победную улыбку, и тоже поднялась с колен.

Получилось!

Но счастье моё длилось недолго.

Следом за одной жабой совершенно неожиданно из венка показалась вторая, третья, четвёртая… десятая. И с каждой секундой их становилось всё больше и больше. Они громко квакали и прыгали на пристань под визг девушек, которые ринулись бежать, оглашая подземелье громкими воплями.

– Фейт, что ты… что ты наделала? – хватая меня за локоть, прошептала Вейли.

– Кажется, только что уничтожила праздник, – тоскливо произнесла я. – И этого мне не простят.

Солнечные лучи восходящего солнца попадали прямо на огромный витраж на стене зала, изображающий основателей академии, четырёх великих магов, которые стояли у истоков всей магической силы.

Благодаря лучам витраж играл яркими красками и притягивал взгляд. Или, может быть, причина в том, что я боялась опускать глаза ниже, где на огромном постаменте стоял весь учительский состав во главе с ректором академии.

Профессор Коули, облачённый в тёмно-фиолетовую мантию с золотыми вензелями по подолу, недовольно поглаживал длинную седую бороду и изучал собравшихся в зале студентов.

Мы стояли стройными рядами, каждый факультет на положенном ему месте. Тишина была относительной и совсем не почтительной. По залу то и дело проносился лёгкий шепоток. Все обсуждали ночное происшествие.

Я стояла ровно, с прямой спиной, и изучала витраж. А мысли были далеко-далеко.

Такого святотатства мне точно не простят. Значит, прощай, академия, студенческая жизнь, и здравствуй, скучная жизнь в поместье. Пока меня не выдадут замуж за кого-нибудь особо провинившегося. У бабули как раз есть десяток кандидатов.

– Жабы всё ползут…

– Говорят, их там больше тысячи…

– Профессор природников в бешенстве…

– А декан грозился самолично запечатать магию провинившегося.

– Это какая сила должна быть…

Не сила, а дурость, помноженная на эгоизм. И чего я так взбесилась?

Права бабуля, нет у меня мозгов. Были бы, не дошла бы до такого.

Это ж надо так всё испортить.

– Фейт, – прошептала Вейли. – Что теперь будет?

– Вы, главное, молчите.

– Но Фейт, – вмешалась Уна, которая стояла впереди. – Но как же…

– Я сама.

Идея была моя, заклинание произносила я. Так что и ответ мне нести. А девчонки не виноваты, не стоит их привлекать. У них вся жизнь впереди. Меня-то уже ничего не спасёт.

– Доброе утро, студенты, – громко произнёс ректор, и все разговоры тут же смолкли. – Вам уже должна быть известна причина, по которой вас собрали здесь и сейчас.

Нестройный гул и снова тишина. Все жадно слушали профессора.

– Вчера ночью, во время празднования Второго дня Нового года, у подземного источника случился неприятный инцидент. Один из наших учеников неумело активировал заклинание призыва. Очень неумело. Вследствие чего праздник был сорван, и последствия этой шалости профессор МакУинор разбирает до сих пор. Но всем вам должно быть известно о том, что большинство заклинаний можно отследить и найти мага. Чем он слабее, тем больше шансов это сделать.

Конечно, известно. Но будь это одна жаба, никто бы не стал искать меня, и заклинание бы растворилось. А теперь на это рассчитывать не приходилось.