У озера Белка задумалась, потом показала на отмель сбоку от скал:

– Вот здесь сажать будем. Здесь создам такой пруд, где все отрождается…

– Погоди, – остановил ее Нетот. – Может, что-то важное для твоего мира создать придется. Не трать силы зря…

– Мой мир! – капризно ответила она. – Хочу, чтобы у меня под окошком цветник был. Чтобы мне любоваться, когда просыпаюсь!

Медведко тут же задрал голову в сторону замка и заурчал.

– Чего ты рычишь? – спросил Нетот.

– Я не рычу, я пою, – обиженно ответил Медведко.

– Поешь? – подивились сразу и Нетот, и шишок. – Что-то ты раньше не пел…

– Слушай, – посоветовал Нетот, – ты не пой Медведком, ты пой Иванком, у тебя лучше получится, – и тем погрузил медведюгу в глубокую задумчивость.

Между тем Белка велела Медведко опустить лепесток в воду хорошо прогретой отмели, покосилась на мужиков, подхватила свои длинные юбки и подняла их выше колен, чем заставила Медведко засопеть, будто он собрался лезть на дерево за ульем, и принялась топтаться в воде, подымая ил вокруг лепестка.

Она ходила кругами, закручивая воронку в воде, и приговаривала что-то весьма мелодичное. Медведко вдруг залез в воду и принялся ходить следом за Белкой на задних лапах, подпевая ей. Она сначала удивилась, вскинула брови и прислушалась, но, как ни странно, получалось у него похоже. И так они вдвоем ходили вокруг лепестка до тех пор, пока Белка не сказала:

– Все! Принялся! Иванко, принеси-ка колышек, воткни тут, чтобы его у нас с тобой ветром не снесло.

Иванко потрусил в лес и вернулся с целым сухим деревом, сломанным у комля! Белку это ужаснуло, но, поскольку старательный медведюга умудрился жердь воткнуть в ил возле лепестка, она ничего говорить не стала, а пригласила Нетота побывать у нее в замке и там потрапезничать перед походом.

Нетот вежливо отказался. Тогда она заявила, что голодными гостей все равно не отпустит, и велела набежавшим из замка сильно подросшим котам тащить угощения прямо сюда, на берег. Коты узнавали Нетота, терлись о его ноги, мурлыкали, как обычные кошки, но тут же подымались на задние лапы и бежали в замок так, чтобы руки, то есть передние лапы, были свободны. И тут же возвращались со скатертями, подушками и корзинами со снедью.

– Мадам, у вас прекрасно вышколенные слуги! – оценил их работу Нетот. – Вам бы их еще приодеть в ливреи, так прямо от людей и не отличить!

– Одеть! – воскликнула она. – Как же я сама-то не додумалась! Одеть, и чтобы все сразу узнавали, что это не просто так, а дворцовая челядь!

– Могу порекомендовать одного прекрасного портного, но он живет в Подоблачной!

– Я надеюсь, однажды какой-нибудь галантный кавалер предложит даме ручку и пригласит прогуляться в соседний мир! – покосилась она на Медведко. – И мы там закажем одежду для всех, кто живет в замке!

Медведко снова засопел, пряча глаза от друзей и делая вид, что смотрит в сторону. Он явно не знал, что сказать, и сказал первое, что попалось ему на глаза:

– А можно я пока еще одно деревце посажу?

И тут все увидели, что сухое дерево, что он воткнул в ил возле лепестка, дало зеленый росток…

– Однако, богиня, – вскинул брови Нетот, – а ты и вправду стала богиней… Похоже, у тебя дар! Я потрясен…

От его слов богиня этого молодого мира засмущалась и тут же принялась собираться провожать их…

Весь путь до того места, куда когда-то ушли Леший и Конек-горбунок, действительно был усажен крупными деревьями, по которым Белка, принявшая облик пушистого зверька, перелетала, словно мохнатая птица, забегая вперед и дожидаясь, когда гости догонят ее. Весь ее мир был полон трав, цветов, ягод и деревьев, в которых скрывалось множество мелкой живности, доверчиво тянувшейся к богине и ее гостям.