– И который из них наш? – спросила женщина.
– Задача… – ответил он и принялся рассматривать гулящих одного за другим, поворачивая их к себе лицом, чтобы разглядеть, – Слушай, все гнилые…
– Вот это не повезло! И как его узнать? – снова спросила она. – Сколько точно времени, как он вернулся?
– Только-только… – ответил мужчина, накладывая ладонь на лицо попытавшемуся проснуться дураку. Дурак, было собравшийся приоткрыть глаза, тут же закрыл их снова и захрапел.
– Это как давно?
– Да вчера или позавчера…
– Как мы его узнаем на таком сроке? Он же еще пробуждаться не начал! – воскликнула она.
– Не узнаем – заразится. Вот тогда можем не спасти.
– А он мог как-то выбирать себе зародыш? Признаки какие-то могут быть?
– Не думаю… В какой втянуло, в таком и оказался.
И мужчина поднялся на голбец и заглянул в лицо сначала соседу, потому Федоту. Федот пустил побольше слюны и начал прихрапывать. Но рука его сжала топор под тулупом еще сильнее.
Мужчина покрутил его лицо рукой в перчатке, похмыкал и спустился вниз.
– Ничего пока не разглядеть! И не похож ни один! На таком сроке даже нет уверенности, что зародыш приживется!
– Так что нам?
– Будем надеяться, что у него хватит силы пойти своим путем. Какое-то чутье он за это время должен был развить…
– А справится? Гниль исправить можно?
– Считается, что можно… Но я видел, как люди десятки лет бились, и даже пробудить не могли… Проще сразу уничтожить, чтобы в новое тело перенести.
– Ладно, – ответила женщина. – Тогда я немножко подсвечу ему дорожку…
Она достала из-под плаща крошечную круглую коробочку, приоткрыла крышку, взяла двумя пальцами щепотку белесого порошка и дунула на нее. Искрящаяся пыль облачком поднялась в воздух, рассеиваясь по всей избе. Гулящие, до которых доходила пыльца, начинали ворочаться и стонать.
Женщина подошла к печи, достала еще одну щепотку и дунула пыльцой на печь.
Сосед Федота тут же принялся чихать, а Федот на всякий случай застонал, хотя ничего и не почувствовал, будто на него эта пыльца не действовала.
Но что-то он все же почувствовал, по крайней мере, действие от нее точно было, потому что он не помнил, как ушли эти двое в темных плащах. Зато помнил, как оказался в чудесном сне, в котором увидел милое лицо, глаза, которые невозможно забыть… и точно знал, что этот сон повторяется не в первый раз!
И в этом сне он знал, что она где-то рядом, и надо только зацепиться за что-то, ухватиться и держаться, как бы трудно ни было, и не сбегать! Не сбегать! Какие бы испытания ни ждали впереди. И однажды судьба скрестит их дорожки!
На отшибе
Утром стрельцы подняли всю честную компанию и погнали в деревню убирать покойников. Старший стрелец спросил Федота:
– Вырыл ли сколь?
Федот поднял руку вверх на всю длину:
– Немного поглубже!
– Сейчас съезжу, посмотрю.
– Я там малость осыпал, надо бы почистить, – признался Федот. Хотел добавить, что сам себя зарыл, но постыдился своей глупости.
– Успеешь, они там полдня провозятся. Отдыхай пока.
И повернулся к ватаге:
– Эй, вы! Мертвых руками не трогайте, таскайте крюками. У двух крюков ратовища обрубите покороче, чтобы в избы входить. Да ходите по двое, а то одному не вытащить. Морды тряпицами замотайте, чтобы заразой не дышать. В избах ничего не трогайте.
При последних словах дурацкая ватага хитро переглянулась, так что стало ясно, что этот запрет они нарушат. Стрелец это, конечно, понял, но только махнул рукой: трогайте!
Ватага с гиканьем умчалась в деревню в предвкушении безнаказанных грабежей, пятеро стрельцов с зараженными пищалями поехали следом, чтобы приглядывать. А старший спросил Федота: