Тот факт, что убыточное торговое место шло в прицепе с такой удобной подсобкой, задницей глядевшей аккурат на усадьбу Сулеймана, нарочито подобранным назвать было нельзя, а следовало, скорее, отнести на счет дьявольской удачливости полковника. Дело в том, что первоначально усадьба чеченского авторитета наших хлопцев не интересовала совсем, а главным объектом наблюдения был облсуд.

– Улица не проездная, машину не поставишь, гулять слухачей не запустишь – с началом процесса подходы блокирует чуть ли не взвод ОМОНа и всех заворачивает. Хорошая милицейская охрана, сигнализация и решетки на окнах. «Рамка» на входе в здание и в дверях большого зала, служебный выход – только через караульное помещение. Процесс закрытый, освещается двумя гостелекомпаниями, все участники – по списку…

Это Шведов привычно анализировал вслух в первый день работы, после беглого ознакомления с обстановкой. Анализ был нерадостный – имел место как раз тот случай, когда организация тривиальной, в общем-то, «прослушки» такого простенького объекта, как областной суд, составляла изрядную проблему.

– Их, по всем человечьим законам, надо публично повесить безо всякого суда и следствия… – проникновенно посетовал полковник. – А государство охраняет их как персон высшей категории. А нас с вами, таких славных ребят, это неблагодарное государство подвергает гонениям и местами даже желает уничтожить физически! Ну не парадокс ли? Раньше, когда я был светлым безбашенным молодчиком вроде вас, я даже на секунду себе представить не мог…

– Короче, дядь Толь, – не совсем корректно прервал маразматические инсинуации хмурый Антон. – Как «слушать» будем?

– А подите-ка вы, хлопцы… – обидчиво поджал губы полковник. – Подите-ка на базар, в мясной ряд, и забейте там местечко поплоше. Чтоб был прямой визуальный контакт с окнами второго этажа. И чтоб в полосу сканирования, по возможности, не попадала всякая отсверкивающая дребезжащая дрянь – типа лоточных жестяных крыш и рекламных вывесок…

Сканер был контурный: обычный лазерный показал себя плохо, ввиду того что по сию пору в Стародубовске частенько бывают густые туманы. Полоса восприятия получилась практически чистой, за небольшим исключением: на виртуальной прямой между приспособленным под самой крышей подсобки контуром сканера и окнами зала судебных заседаний встревала на полтора сантиметра верхняя часть жестяного двускатного покрытия галантерейного ряда. Эти полтора сантиметра давали не то чтобы сногсшибательный, но вполне отчетливый и устойчивый фон: помимо собственно чистых вибраций оконного стекла на втором этаже облсуда, сканер параллельно «снимал» все стуки и бряки с четырех торговых мест галантерейного ряда, а также особо высокочастотные вопли одной из близрасположенных горластых торговок, зазывавших клиентов.

– На нормальных базарах ряды шифером кроют, – досадливо морщился Север, когда зазывные крики «высокочастотной» перекрывали глуховатое монотонное бормотанье участников процесса. – Ты бы, монтсеррат колхозная, осипла поскорее – вот было бы славно…

А когда аудиоконтроль с грехом пополам был организован, выяснилось вдруг, что подлинный информационный клад как раз сзади, а не по фронту. Вот уж чего не ждали!

Знаете, наверное, такой анекдотец, не шибко затейливый, но вполне отражающий нашу ситуацию. Молодой выпускник военного училища вечерним рейсом прилетает на отдых в Сочи, снимает номер в одном из прибрежных отелей, снимает, не отходя от стойки, симпатичную барышню и, плотно занавесив шторы, трое суток напролет со всем юношеским пылом общается с данной барышней в моноплоскостной орогенитальной проекции. А по истечении третьих суток, решив самую малость передохнуть, раздергивает шторы, выходит на балкон и страшно удивляется: