– Да, – понимающе кивнул Герасим. – Бывает…

– Думаю, это не проблема, – отсмеявшись, сказал Сергей. – С кобелем у меня вышло нормально. Думаю, на практике все будет тип-топ. Я не по щенки в лес собрался…

– Это – проблема, – не стал утешать ученика Герасим. – На практике будет так же. Помяни мое слово… Лучше тебе у снайпера попрактиковаться. Там другая специфика.

– У снайпера?

– Угу… У меня есть один братишка… Только стоить это будет дороже. Специфика другая.

– Другая?

– Ага. Смотришь в прицел, видишь ростовую фигуру. Или поясную, грудную – но фигуру. Плавно жмешь на хвост спускового крючка, фигура падает. Цель поражена. Расстояние – от ста метров и далее. В случае не совсем удачного выстрела ты не видишь, как жертва хрипит, пускает кровавые пузыри, мучительно скребет когтями землю… Мишень. Ездить в морг на опознание никто не заставляет…

Сергей пристально посмотрел на учителя. Учитель улыбчиво подмигнул, пошел к гидранту – чайник набрать.

У Герасима везде – братишки. Это не родственники, а так называемые боевые братья, с которыми вместе он был на войне. К одному такому братишке они несколько раз ночью ездили на Микояновский – отрабатывать технику ножевого боя на коровьих и поросячьих тушах.

У Сергея есть серьезные основания полагать, что Герасим, помимо операторства в котельной, еще кое-чем разговляется. Когда полгода назад они встретились, наш наблюдательный парень сразу обратил внимание на некоторые несоответствия. Для человека, имеющего нищенское жалованье, Герасим очень хорошо выглядит. Кожа гладкая, здоровая, с качественным ровным загаром, глаза чистые, ясные, зубы – вообще загляденье, пахнет от него хорошим дезодорантом…

Так он выглядел и пах еще до того, как стал получать от Сергея гонорары за уроки. Чтобы содержать себя в таком порядке, нужно прекрасно питаться и… в общем, нужны нормальные деньги. Интересно, чем это инвалид промышляет со своими вездесущими братишками?

– Ну ты подумай, в общем – твое дело.

– Ладно… Чем займемся?

– Чайку попьем, новости обсудим.

– Не понял… А занятия?

– Занятия кончились. Сегодня был экзамен. Все – я тебя больше ничему научить не могу. Ты все умеешь.

– Так… Экзамен я не сдал. То есть мы с тобой…

– Теперь мы с тобой просто приятели. Адрес знаешь, телефон знаешь – не пропадай. Будет время, приезжай, поболтаем, чайку попьем.

– Как-то неожиданно все…

– Да ничего оно не неожиданно – это по жизни так. Всегда все кончается. Теперь ты – сам. Ты только смотри там, «сам»… Если вдруг какие проблемы – сразу обращайся, не тяни. Звони в любое время дня и ночи. Ты понял, нет?

Вот так даже! Это новость – Сергей едва сумел скрыть удивление. Полгода назад Герасим выставил первым условием: твои проблемы – это твои проблемы. Я тебя буду учить, но что бы там с тобой ни приключилось, ко мне за помощью не лезь. Ежели тебя вдруг, не дай бог, «повяжут» – лучше обо мне забудь. Скажешь, чем занимались, – отопрусь от всего, весь полк подтвердит, что наш инвалид – божий одуванчик…

Интересно, чем вызвана такая смена настроений?

– Я как-то непонятно выразился? Чего молчишь?

– Нет-нет, все понятно… Это… Спасибо тебе, Гера.

– Не за что пока… Сполосни кружки, будем чай пить…

Государство, над гражданами которого Бульдозер в свое время вволю поглумился, проявляло по отношению к лиходею трогательную лояльность. Схему обеспечения безопасности процесса разрабатывал отнюдь не олух: скрупулезно исследовав обстановку, Шведов обнаружил в системе охраны всего лишь одну небольшую брешь, в которую с грехом пополам можно было вставить зрачок ствола снайперской винтовки – и то ненадолго, буквально на пару секунд.