– Прибыли с деловым визитом?

– У меня неплохо идут дела в Анклаве Цюрих, думаю открыть филиал фирмы и здесь.

– В Анклаве Москва прекрасно относятся к честным бизнесменам.

– Наслышан.

– Всего хорошего, господин Банум.

– Прощайте.

Урзак вышел в зал ожидания, остановился, прислонил трость к стене и стал медленно натягивать кожаные перчатки. Тонкие черные перчатки. Внешне искусственные руки ничем не отличались от настоящих: поры и волоски на коже, небольшой шрам между большим и указательным пальцами правой руки, не совсем идеальные ногти. Руки были теплыми, искусственная кожа даже краснела при пощипывании – в свое время Хасим не поскупился, заставив специалистов из «NanMed» сотворить подлинное чудо. Мертвые руки были живыми насколько это возможно.

Тем не менее Урзак предпочитал прятать их под перчатками.

Он восстановил прерванное во время досмотра подключение к информационной сети Шарика и негромко произнес:

– Такси.

Через мгновение в правом верхнем углу напыленного на глаза наноэкрана появилась схема кратчайшего пути к стоянке.

Моратти предлагал Урзаку удобную легенду, под которую можно было обеспечить встречу в аэропорту и снять хорошую квартиру в Сити, но Хасим отказался. Он взял у президента только самое необходимое, а обо всем остальном позаботился сам – так спокойнее.

– Внимание! Регистрация пассажиров на рейс 2914 Анклав Москва – Анклав Эдинбург начнется через двадцать минут…

Урзак взял трость, поднял с пола тонкий чемоданчик – весь свой багаж, сделал шаг вперед и тут же остановился, едва не столкнувшись с молодым человеком в летной форме.

– Извините.

– Вы извините, – улыбнулся пилот.

– Не за что.

Хасим повернулся к молодому человеку спиной и, тяжело опираясь на трость, направился к эскалатору: остановка такси находилась на минус первом уровне.

Белая форма с золотом – пилоты дирижаблей, белая форма с черным – «страты», добавки голубого указывали на то, что человек летает на сверхзвуковиках и, наконец, темно-синие вставки говорили, что перед вами пилот обычных самолетов. Улыбчивый молодой человек носил белое с голубым, люди смотрели на него с уважением, уступали дорогу, но Урзак был далек от того, чтобы восхищаться неизвестным летуном. Его заинтересовало то, что не видел никто другой.

Неуловимый след, который оставлял за собой молодой летчик.

– Николай Крючков, резервный пилот, рейс 2914.

Сотрудница авиакомпании посмотрела на Мишеньку с интересом: красавчик, да и сложен неплохо, да еще и сверхзвуковик – мечта любой девушки на выданье. Ослепительно улыбнулась, продемонстрировав, как умеют двигаться пухленькие – совсем чуть-чуть подправленные пластиками – губы. И порадовалась про себя, что не поленилась и утром нанесла макияж от «а» до «я», не ограничилась помадой и пудрой.

– Наверное, не часто бываете дома?

И поправила упавший на лицо светлый локон.

– Как раз наоборот – слишком часто, – улыбнулся Мишенька. – Пилоты не любят болеть, и работы у резервистов немного.

– А когда в основной отряд?

– Годика через два. Без опыта на постоянные рейсы берут редко.

Девушка с удовольствием бы поболтала с летчиком подольше, но к стойке подошли пассажиры с каким-то сверхважным и сверхсрочным вопросом, а потому пришлось завершать приятную беседу.

– Пожалуйста, поверните голову.

– С удовольствием.

Сканер считал информацию, и по монитору побежали слова сообщения:

«Проверка подлинности – 100».

«Балалайка» у Щеглова стояла настоящая, иначе и быть не могло, ведь чипы пилотам выдавала СБА. В «Пирамидоме» визировали все изменения в статусе служащих авиационных компаний и осуществляли проверку подлинности. Так что единственное, что сделали машинисты Мертвого, – добавили в собственную базу данных новую запись.