Дядя Наум мне откровенно льстил. Вряд ли на самом деле он считал, что я окажусь для его семьи надежной защитой от надвигающейся стихии. Отец просто-напросто утешал дочь.

Кэрри уныло покосилась на меня и ничего не сказала. Она не была наивной, чтобы верить в подобные утешения. Но, дабы не расстраивать отца, сделала вид, что поверила.

Я также промолчал, не высказав вслух трезвую оценку собственным возможностям. Гроулер не всесилен, однако во всем этом вселенском бардаке у него наконец-то появилась цель. Выполнимая или нет – неизвестно, но безусловно достойная. А за достойную цель не грех и побороться.

Беженцы продолжали прибывать, будоража наш мегарайон все новыми ужасающими слухами. Кочующие по округе истории не блистали разнообразием. В основном в них рассказывалось о взбесившихся фиаскерах, объединившихся в банды и поделивших между собой центр на территории, в каждой из которых заправляла какая-либо из банд. О маршалах было известно лишь то, что они словно в воду канули.

Один из беженцев, когда-то проживавший неподалеку от местной штаб-квартиры маршалов, так называемой Пирамиды, рассказывал и вовсе ужасающие вещи. Он якобы не так давно наблюдал, как огромные фиаскерские банды, озверевшие от голода и опустевших автораздатчиков глюкомази, брали штурмом белокаменную Пирамиду – убежище своих главных врагов, ранее преследовавших фиаскеров за малейшие правонарушения. Нервно-паралитические стифферы – единственное оружие самообороны, что дозволялось иметь маршалам, – было столь же эффективно против орды нападавших, как волнорезы против цунами. Фиаскеры ворвались в ворота штаб-квартиры на одном из ярусов, сметая все на своем пути. О том, что творилось затем внутри Пирамиды, свидетель мог лишь догадываться. Он не стал дожидаться развязки штурма, предпочтя сбежать оттуда подальше.

Особняком во всем этом бедламе держались хилеры – сообщество чудаков, не доверявших всемирной фармакологической системе «Панацея» и продолжавших практиковать старинные методы лечения. Закон был терпим к хилерам, чей девиз «Не навреди!» говорил о крайней гуманности этой неофициальной всемирной организации. Раньше хилеры брались лечить лишь добровольцев, доверивших им свои жизни, но сегодня их умение оказалось востребовано как никогда. И фиаскеры, и остальные граждане, даже те, кто сроду не доверял сомнительным хилерским процедурам, тянулись со своими бедами к хилерам. Они же – люди высоких моральных принципов – помогали всем без исключения, и поэтому их не обижали даже самые отмороженные фиаскеры.

Все становилось в мире с ног на голову. Или же наоборот – занимало свои законные места…

Из дошедших до нас обрывков сплетен складывалась удручающая картина. Люди бежали из адского центра куда глаза глядят. Беженцев совершенно не волновали трудности кочевой жизни. По мнению испуганных людей, хуже проблем, чем уже пережитые, в природе быть не могло. Сегодня в пылающем сердце гигаполиса вольготно жилось тем, кто раньше ютился по трущобам, вращался только в своем кругу и страшился закона, как огня. Причины, всколыхнувшие, казалось бы, апатичное ко всему сообщество фиаскеров, были элементарны: лентяи, привыкшие кормиться лишь за счет социального обеспечения, не на шутку встревожились, когда в одно прекрасное утро их кормушки оказались пусты, а главное средство проведения вечного досуга – «Серебряные Врата» – кануло без следа. К тому же, как уже упоминалось, автораздатчики легализованного наркотика, глюкомази, перестали снабжать глюкоманов. Учитывая количество любителей бесплатного средства для обретения мнимого счастья, истощение его источника носило характер стихийного бедствия.