Он встал:

– На этом всё.

Не издав ни звука, мать начала заваливаться набок. Я бросился к ней, но отец успел первым: подхватил, не дал упасть.

– Рэйден, беги за лекарем! Скажи: Хитоми-сан плохо, она лишилась чувств!

И я побежал так, как ещё не бегал никогда в жизни.

– Сделайте одолжение, Рэйден-сан, подождите немного. Второе лекарство сейчас будет готово.

– Вы очень любезны. Конечно, я подожду.

Аптеку насквозь пропитали запахи: сушеные травы, благовония, камфора, корица. Я еле сдерживался, чтобы не чихнуть. Вдоль стен шли ряды полок с ларчиками, ящичками, коробочками, баночками и флаконами. Каждый сосуд украшал аккуратный ярлык. Склянки с сушеными змеями, ящерицами и диковинными рыбами. Три стойки с бронзовыми весами – от больших до крохотных, с чашкой меньше ладони младенца[12]. В углу на оленьих рогах висели резные амулеты от болезней и злых духов. Один такой отец подвесил над маминой постелью: гнать духов тревоги, беспокойства и помрачения рассудка. Амулет, судя по всему, справлялся неплохо; еще лучше помогало успокоительное снадобье, треть которого составляла настойка женьшеня – для укрепления сил телесных и духовных.

– Как ваша уважаемая матушка? Надеюсь, ей уже лучше?

– Благодарю, Судзуму-сан, ей гораздо лучше. Ваши лекарства и мертвого поднимут!

Я вспомнил дознавателя, свидетелей, допрос – и прикусил язык.

– Отец всё время проводит с ней, – молчать было бы невежливо, и я сменил тему. – Сказал: не отойду от постели, пока ты не поправишься! И не отходит, держит слово.

Я гордился отцом. Другой бы разозлился на жену за обвинение, видеть бы её не захотел! Побил бы, наверное. Я бы точно побил, не выдержал. А то и развелся, отослал бы к родственникам. Много ли труда? Написал разводную записку да и вручил жене или мужчине из её семьи. Кыш отсюда! Другую найду, смирную. Отец же – само благородство. И мама оттаивать начала: пришла в себя, не шарахается от мужа, не кричит. Плакать перестала… Ну, почти. Я же вижу: иногда украдкой косится на отца, как на прирученного волка. Опасается. Вроде свой, а вдруг цапнет? Зверь всё-таки. Мало ли что ему в голову взбредёт?

Ничего, пройдёт. Два-три дня – и всё наладится.

– Ваш отец, Рэйден-сан – пример для подражания! Боги подарили вашей драгоценной матушке редкую удачу. Любая женщина была бы счастлива иметь такого мужа. Говорите, всё время проводит с женой? А как же служба?

– Господин Хасимото дал отцу отпуск.

– О, какое счастье!

– Пять дней. Чтобы уладить семейные дела.

– Сам господин Хасимото! Вижу, вашего отца ценят на службе. Как хорошо, что он может посвятить себя больной жене! Раньше-то он всего себя отдавал больной матушке… Уладить дела? Теперь, кроме лечения досточтимой Хитоми-сан, улаживать ему больше и нечего. Живи да радуйся! Я правильно понимаю?

– Так и есть.

– А Хитоми-сан идёт на поправку! И дело закрыто…

– Закрыто, – согласился я. – Личность моего отца подтверждена. Обвинение в сокрытии убийства отклонено, дознаватель Сэки составил оправдательную грамоту…

– Чудо! Просто чудо!

Аптекарь Судзуму всплеснул рукавами синего лекарского кимоно. Его круглое, блестящее от пота лицо лучилось улыбкой:

– Я сразу подумал: это недоразумение! Досадное недоразумение! Рад, что всё разрешилось благополучно. Надеюсь, Хитоми-сан скоро поправится, и на этом беды вашей семьи закончатся.

Он обернулся к задней двери, завешенной циновкой:

– Теруко-тян! Ты что, заснула? Отвар готов?!

– Уже отцедила! – прозвенел за циновкой девичий голос. – Несу!