Пирс посмотрела в голубые глаза Уинтер и представила, как их руки забираются под рубашку и штаны друг друга, слишком возбужденные, чтобы сбросить с себя форму. Кожа у Уинтер наверняка нежная и упругая, а тело – стройное и сильное. Пирс была уверена, что в постели они будут двигаться так же синхронно, как в операционной, и что это будет происходить само собой, и слова будут не нужны. Каждая из них будет знать, что нужно другой, и будет угадывать следующее прикосновение. Откуда-то из глубин памяти вдруг всплыл пряный запах Уинтер, отчего Пирс возбудилась еще сильнее.

– Боже, как все запущено! – прошептала она. Перед глазами у Пирс все плыло.

– Что? – недоуменно переспросила у нее Уинтер. – С тобой все в порядке? Ты выглядишь… я даже не знаю… – она положила ладонь на лоб Пирс. – У тебя что-то голова горячая, наверное, из-за обезвоживания. В операционной было очень жарко.

Пирс дернулась под рукой Уинтер.

– Со мной все нормально, – она прокашлялась и выдавила улыбку. – Прости, я просто задумалась о том, что нам нужно сделать. Сначала мы соберем остальных и пойдем с обходом на выписку.

Пирс внезапно осенило. Может, отель – и не такая уж несбыточная мечта.

– А потом я отведу тебя через дорогу пообедать… – начала она.

– Прости, – перебила ее Уинтер, у которой зазвонил мобильный телефон. Взглянув на экран, она сказала: – Я должна ответить, подожди немного.

– Без проблем.

– Привет! Все хорошо? – начала говорить Уинтер в трубку. Она поймала Пирс, которая хотела отойти в сторону, за руку и подняла в воздух один палец, показывая, что разговор займет лишь одну минуту.

– Послушай, я сегодня вернусь позже, чем думала. Я понимаю, прости. Я должна была это предвидеть. Точно не знаю, но уже за полночь. Знаю… Нет, я в порядке… – Уинтер издала нежный смешок. – Точно? Хорошо, спасибо. – Слушая собеседника, Уинтер улыбалась. – Я твоя должница по гроб жизни, так что с меня все, что захочешь. Договорились, я позвоню позже.

Пока Уинтер разговаривала, Пирс старалась не обращать внимания на интимные нотки в ее голосе. Все это время ей удавалось не вспоминать, что Уинтер – замужняя натуралка. Они так хорошо сработались, им было так легко друг с другом, что Пирс забыла, сколько всего стояло между ними. Хотя Пирс не сдвинулась с места, в мыслях она уже была далека. Она ослабила свою защиту, и это было крайне глупо. У нее было золотое правило не завязывать серьезных отношений на работе. Несерьезные – можно, это как раз ей подходило, все равно у нее не оставалось времени на что-то большее, к тому же ей не нужны были лишние сложности. Пирс спала и с натуралками, и это ни для кого из них не было проблемой. Однако в случае с Уинтер все было по-другому. Плохи мои дела.

– Прости, прости, – сказала Уинтер, закончив говорить по телефону. – Что ты там говорила насчет обхода на выписку?

Пирс внезапно захотелось дистанцироваться, так что она отошла от Уинтер и встала по другую сторону от низкой скамейки, которая проходила между рядами шкафчиков.

– Да ничего. Я сброшу парням сообщение на пейджер, встречаемся в кафетерии через полчаса.

– Как насчет кока-колы? Давай я тебя угощу. Мы пока можем посидеть в комнате отдыха…

– Нет, спасибо.

– Но я думала… – Уинтер уставилась вслед Пирс, которая вышла из раздевалки не оглянувшись. Похоже, Пирс что-то разозлило, но Уинтер даже не догадывалась, что это могло быть. День у них складывался просто замечательно, в операционной они работали максимально слаженно, без слов предугадывая действия друг друга.

– Какого черта?! – выругалась вслух Уинтер; теперь она тоже рассердилась. К раздражению примешивалось такое ощущение, будто ее бросили, хотя в этом не было уже совсем никакой логики. Уинтер достала из шкафчика халат, надела его и убедилась, что список пациентов был в кармане ее форменной рубашки под халатом. Она решила, что до конца дня быстро обойдет пациентов сама.