Все, не выдержала. Нет, он меня же еще и осуждает, за то, что не хочу этого дерьма?

– Ты знаешь, мне хватило светских игр с твоим отцом, так что не нужно на меня давить. Все эти мероприятия, поведение примерной жены… не хочу.

– Мне плевать на все, что ты перечислила. Я преследую другую цель, – заявил он, внимательно наблюдая за моими движениями и мимикой.

– Да, тебе нужен законный секс? Так женись по настоящему! – воскликнула, не понимая, почему Картунов так настаивает.

– Нет, не хочу, никогда не хотел… а вот помочь могу.

– Так просто перепиши на нас… на сына, и нет проблем.

– Поверь, тот же Тараканов, как и все племянники, найдут к чему придраться. Обязательно поднимут тот факт, что изначально отец не желал оставлять наследство вам, а я просто так отдал, наплевав на его волю. Знаешь, не хотелось бы, чтобы потом меня тягали на бессмысленные судебные процессы, чтобы я доказывал, что нормальный, и просто так пожелал оставить такие большие деньги именно вам.

– Значит, только через брак и никаких других вариантов нет? – уточнила, в какой-то мере понимая его и соглашаясь с доводами. Но вот чтобы опять идти замуж… это перебор.

– Только так, – выдал Дмитрий, продолжая пожирать взглядом каждый сантиметр моего тела.

– Можно, брак… но фиктивный, – осмелилась предложить, тут же отмечая, как его зрачки сузились, а взгляд стал хищным. Он подался вперед и, сложив руки на столе, резко выдал:

– Нет. Только настоящий.

– Но почему? – воскликнула, поднимаясь, считая свое предложение оптимальным решением.

– Почему? Потому что я хочу тебя. Еще раз сказать или и так понятно? – ледяным тоном просветил он меня, поднимая густую бровь, и продолжая спокойно сидеть.

Даже на секунду застыла на месте, а потом прошептала:

– И… насколько рассчитан этот брак?

– Пока мне не надоест, – нагло выдал Картунов.

– А если не надоест? – с возмущением проговорила я, удивляясь, что мужчина такого высокого мнения о себе, и столь низкого обо всех остальных, особенно о женщинах. Вроде как долго нас терпеть нельзя.

– Не нужно строить насчет меня глобальных планов – не тот я человек.

– Но… меня неопределенность не устраивает! – резко выдала, не желая зависеть от чьих-то там желаний. Пусть я и была против, но хотелось конкретно представлять, что мне предлагают.

– Допустим, максимально… год. Минимально – несколько дней и пока будут готовиться документы.

– Но через год, независимо от твоих желаний, я смогу развестись? – поинтересовалась на всякий случай.

Мужчина недовольно нахмурился, как будто я сказала что-то неприемлемое, а потом пробубнил:

– Уточним этот момент позже. Так что?

Вздохнула и медленно побрела к окну, отмечая черное небо без звезд, и лишь огонек светильника освещающего заснеженный двор. Не знала, что сказать, да и не хотелось. Вот совсем. Надоело мне. Невероятно. Хотелось уже освободиться от всего этого. Просто жить и ни от кого не зависеть. Я так долго этого ждала. Слишком долго. Но в то же время переживала, что будет, если появятся племянники Михаила, о которых говорил Картунов.

Процент. Очень волновало, какой будет процент, если откажусь. Повернулась к мужчине, продолжающему сидеть и смотреть на меня, и спросила:

– Какой процент?

Мужчина нахмурился, очевидно, ожидая положительного решения, а не вопроса, и сухо напомнил:

– Никакой, если согласишься.

– А если не соглашусь, то тогда что? – уточнила, желая услышать честный ответ.

Повисла тишина, а потом мужчина недовольно проговорил:

– Никакой. Не переживай насчет этого.

– Тогда мой ответ – нет.

Его улыбка, похожая на оскал с горьким сожалением, вызывала странные эмоции. Я ожидала его слов, а он просто смотрел. После мужчина кивнул и направился на выход. У двери он остановился и громко отчеканил: