Дмитрий… Этот мужчина удивлял, вызывая странные эмоции. Он, конечно, ничего о себе не расскажет, чтобы понять, почему стал таким, но из разговоров других знала, что его мать умерла, когда мальчику было двенадцать лет. И больше об этой женщине экономка, как-то разоткровенничавшаяся со мной, никогда не говорила. Наталья Валерьевна, единственный добрый человек, проживающий в особняке, умерла полгода назад, и после этого находиться в этом змеином логове стало совсем невыносимо. Поэтому, когда позволило время, я, не задумываясь, уехала оттуда, не желая больше видеть кого-либо из персонала, как и самого Тараканова.

Сережка прибежал из кухни довольный и сытый. Он поцеловал меня в щеку, и довольно выдал:

– Спасибо, мамочка. Я все съел.

– Еще хочешь? – автоматом спросила, понимая, что лучше не перебарщивать.

– Нет, я наелся. Теперь хочу играть.

Потрогала его лоб, и, отмечая, что жар спал, предложила:

– Давай, только рядом со мной? Хорошо? Чтобы я не переживала за тебя, и сама немножко полежала.

– Хорошо, – согласился он, и перелез через меня, плюхаясь рядом, выбирая игрушки, начиная бубнить. Закрыла глаза, обнимая его за маленькую талию, и провалилась в глубокий сон.

8. Глава 7

Через три часа пыталась залить в себя теплый бульон. Сережа уже убежал играть, а я только села перекусить. Было больно глотать, поэтому прием пищи давался мне очень тяжело. Только поднесла ложку ко рту, как раздался звонок в дверь.

Пришлось идти, по пути мечтая о том, чтобы скорее наступила ночь. Поразительно, но до сих пор хотелось спать. Чувствовала себя сонной мухой.

Педиатр уже приходил, поэтому гостей, кроме Надежды, не ждала. Она должна была прийти с лекарствами. Попросила ее купить, скинув фото с нужными препаратами. Открыла и, увидев подругу в длинной черной шубке с маленьким пакетом, благодарно выдала:

– Огромное спасибо.

– Не за что, – с улыбкой сказала она, проходя внутрь. – Я хотела еще зайти и в магазин, но ты отказалась.

– Все есть. Куриный суп будешь? – поинтересовалась у нее.

– Да, голодная и замерзла. Только я сама, а ты посиди, – проговорила, вешая верхнюю одежду на вешалку, оставшись в теплом платье. От девушки шел тонкий нежный аромат туалетной воды, и вся она была столь лучистой, что поднималось настроение.

Без разговоров она поторопилась в зал, обняла Сережу и угостила шоколадным яйцом, а потом поспешила в кухню. Шла за ней, присматриваясь, чувствуя, что что-то не так. Отмечая, что она сама не своя, старается не смотреть на меня, поэтому поинтересовалась:

– Надь, что с тобой?

Она только покачала головой, не желая рассказывать. Прямым ходом направилась к плите, на которой стояла кастрюля, спрашивая меня:

– Как вы?

– Лечимся. И все же на тебе лица нет. Что случилось?

Сев за стол, после того как поставила свою тарелку с супом, подруга начала есть, а я продолжила свой ужин. Мы некоторое время молчали, наслаждаясь горячим супчиком, возвращающим здоровье.

– Вчера Егор, – начала она, – познакомил со своими друзьями, – возникла пауза, и она просто задумчиво глядела в одну точку, а потом вздохнула и продолжила: – Вечером, когда все ушли, он заявил мне, что я вела себя ужасно, и ему было стыдно. Попросил в следующий раз вести себя как положено скромной девушке, а не вульгарной особе, желающей снять мужика на ночь.

Нахмурилась, даже не представляя ее такой, кого угодно только не ее, и поинтересовалась:

– И что ты такого сделала?

Она прожевала мясо и спокойно ответила:

– Ничего. Совершенно ничего. Общалась, как обычно. Интересуясь у одного работой, у другого ребенком, чтобы поддержать беседу. Мирные обсуждения, даже скромные. Но что поделать, если они без своих пар пришли?! Мы просто общались. И, оказалось, я до неприличия любопытна и должна сидеть в кухне, а не вместе с ними, чтобы показать, насколько скромна.