– Мистер Килбрайд, – обратилась она ко мне, – прошу в мой кабинет.

– Рэй, – произнес я. – Зовите меня просто Рэй.

Она попросила Томаса подождать в приемной, пока будет проводить сеанс со мной.

– Мне строго наказано прописать вам какое-нибудь лекарство, – с улыбкой произнесла доктор, жестом приглашая сесть в кресло. Причем сама не заняла место за рабочим столом, а пристроилась напротив меня, перекинув ногу на ногу. У нее были красивые ноги.

– Чтобы обуздать мое нездоровое стремление манипулировать людьми? – предположил я.

– Именно так.

Мне понравилась ее улыбка, обнажавшая чуть заметную щербинку между передними зубами.

– Какое впечатление он на вас производит? – спросила она.

– Трудно сказать. Я догадываюсь, что смерть нашего отца не могла не потрясти Томаса, но он это скрывает.

– Я тоже заметила, что он расстроен, хотя старается держать все в себе.

– Но только не с Марией!

– Кто такая Мария?

Я объяснил, и доктор Григорин покачала головой:

– Вашего отца очень тревожило, как много времени отнимает у Томаса его увлечение картами. Томас же заявил мне, что стал в последнее время заниматься этим значительно меньше и теперь смотрит с вами кино по телевизору.

– Он солгал вам. Вы ведь поняли, к чему мне пришлось прибегнуть сегодня, чтобы выманить Томаса из дома и заставить приехать сюда. Его очень трудно уговорить оторваться от того, что он называет работой.

– А Томас посвятил вас в ее суть?

– Не уверен, что в этом есть необходимость, – ответил я. – Сейчас, например, ему просто нравится изучать города мира через сайт в Интернете. Это его новый «конек». – Я усмехнулся. – Хотя он тут как-то обмолвился, что мне нужно получить специальный допуск, чтобы узнать, над чем он на самом деле трудится.

Доктор Григорин кивнула:

– Томас разрешил мне информировать вас о своей миссии.

Я чуть подался вперед в своем кресле.

– Миссии? Что это значит?

– Он считает, что работает на ЦРУ. Консультирует их.

– Простите, не понял, на кого он работает? На Центральное разведывательное управление?

– Именно так.

– Но каким же образом? Что он вбил себе в голову? Чем конкретно, по его мнению, он может им помочь?

– Все это достаточно сложно и запутанно. У него, конечно, концы с концами не сходятся, как бывает во многих снах, когда одно видение обрывается и начинается другое. Прежде всего Томас ожидает, что случится некая огромных масштабов катастрофа, нечто вроде взрыва или диверсии в электронных сетях. Вероятно, он имеет в виду глобальный сбой в работе компьютеров. Намекает, что за этим может стоять иностранная держава, которая разрабатывает новый и очень мощный компьютерный вирус. Тот лишит США возможности эффективно вести сбор разведданных.

– Господи!

– А когда это произойдет, в числе первых будут уничтожены компьютерные карты. В одно мгновение они исчезнут. Все сотрудники разведывательного сообщества, которые нуждаются в таких картах, окажутся беспомощными, потому что в свое время им приказали сократить расходы на бумагу…

Заметив мое удивление, доктор Григорин улыбнулась:

– Да, да, речь о сокращении бюджетных расходов. Оно затронуло теперь даже шизофренические иллюзии. – Она смутилась, почувствовав, что употребила слишком сильное выражение. – Короче говоря, в распоряжении правительства не осталось якобы уже ни одной карты, отпечатанной обычным типографским способом.

Для человека, знавшего Томаса так хорошо, как я, все это начинало приобретать некий смысл. Извращенный, но смысл.

– И что же произойдет дальше? – продолжила Лора Григорин. – К кому, как вы думаете, они обратятся за помощью?