– У тебя так и осталась привычка спасать всех плачущих и обиженных девочек? – отстраняется и смотрит мне в глаза.

– Только одну, – отвечаю и рука сама тянется к её щеке стереть слёзы.

– У тебя могут быть проблемы. Думаю, тебе не стоит впутываться во всё это, – отворачивается от меня, вытирая щёки.

– Вер, – беру её за подбородок и поворачиваю голову, чтобы сказать, глядя ей в глаза. – Это мой выбор. Я хочу помочь, и я помогу. И давай больше не будем об этом.

– Я только начала жить дальше, понимаешь? Через два месяца у меня репетиции в коллективе, куда я давно мечтала попасть, у меня учёба, – горько вздыхает, а у меня от этих слов внутри всё холодеет.

В глубине души я знаю, что её место не здесь, что впереди у Веры желанное будущее, карьера, перспективы. А не вот это всё. И как бы я не хотел, чтоб она осталась, я не имею права рушить то, что сейчас есть у неё. Поэтому никакой правды, никаких откровений.

– У тебя всё будет, надо подумать, как это всё разрулить, – говорю, выруливая на полосу движения. – Сегодня я встречаюсь с юристом. Возможно, он подскажет, с чего начать в этой ситуации.

– А мы куда сейчас? – Вера откидывается на спинку сиденья и закрывает глаза.

– В сервисы Игоря, нужно решить пару вопросов, – она кивает в ответ. – Поспи пока.

К первому сервису подъезжаем почти к самому закрытию. Глушу мотор, решая не будить Веру, но как только открываю дверь, она просыпается и сладко потягивается. Зависаю на её стройном теле, на ногах, обтянутых узкими джинсами, поднимаю взгляд к груди, чувствуя, как кровь пульсирует, создавая шум в ушах. Встречаемся взглядами с Верой, и оба замираем на несколько секунд.

– Можно с тобой? – хриплым голосом произносит, ещё больше будоража мою фантазию.

– Идём, – бросаю и поспешно вылезаю из машины.

Чёрт! Как я буду жить с ней в одной квартире, зная, что она спит в соседней комнате, видя её каждый день и не смея прикоснуться, поцеловать, сказать о чувствах, что раздирают меня изнутри. Это просто невыносимо! Но поступить по-другому не могу. Я должен держать себя в руках. Ради неё.

Оглядываюсь, убеждаясь, что она следует за мной, захожу в бокс и застываю на месте. В центре стоит Лёха, главный механик, с бледным лицом, смотря на наставленное на него дуло пистолета.

– Отвечай на вопрос! – орёт второй амбал на Пашу, еще одного механика, что вжался в стену и непонимающе таращится на эту гориллу.

Мелкими шагами отступаю назад, нащупывая выход и натыкаюсь рукой на Веру.

– Макс, что здесь…

На её голос оборачиваются незваные гости, от противоположной стены отделяется ещё один, которого я сразу не заметил. Он отличается от первых двух более осмысленным выражением лица. С мерзкой ухмылкой продолжает двигаться в нашу сторону, и у меня мелькает мысль, что это конец всему, что это наши последние минуты на этой земле.

– Доброго вечера, – произносит он, судя по выражению лиц других амбалов, обернувшихся на голос, этот тут главный. – Максим Воронцов. Ты-то нам и нужен.

– Что здесь происходит? – голос звучит хрипло, меня охватывает запредельный страх. Не за себя. За Веру, которую за каким-то чёртом я повёл за собой.

Отступаю на несколько шагов назад, пытаясь прикрыть её от взгляда этого упыря.

– Мы пришли просто поговорить, – скалится мужик. – Просто дружеская беседа, ничего более, – разводит руками.

– Что вам нужно? – заведённой за спину рукой машу Вере, чтобы сваливала отсюда. Надеюсь, она сообразит.

– Небольшая услуга, которую должен был оказать Игорь, так не вовремя попавший на больничную койку, – прищуривается, смотря за мою спину, и моё сердце ухает вниз. – Вот так фарт, пацаны, – громко произносит мужик. – Смотрите, кто пожаловал, дочка самого́ Гринёва, – ухмыляется мерзкой ухмылкой. – А мы тебя везде ищем.