– Послушай меня. Мы с Дашей выросли вместе. Она всегда бегала хвостиком за мной. Даже когда… – замолкает. – Впрочем, это неважно… Но я… Я никогда не чувствовал к ней того, что чувствую к тебе.

Он подходит, и я снова попадаю в плен от его близости. Как же сложно принять действительность такой, какая она есть. И я сглатываю горечь жестокого разочарования.

– Но ты собирался жениться, – бросаю упрёк и вижу, как тяжелеет его взгляд.

– Я поговорю с Дарьей, – произносит решительно. – Мы отменим свадьбу.

Мне нечего сказать, и я молчу. Потому что прекрасно понимаю, что одна ночь ничего не решает, и ради неё не отменяют свадьбы. А красивые слова – это всего лишь слова.

Богдан несколько долгих мгновений, показавшихся мне бесконечно долгими, смотрит на меня и уходит.

«Прощай, Богдан», – мысленно шепчу ему в спину. – «И будьте счастливы».

Даша заслуживает, чтобы её мечты сбылись.

Открываю приложение и вызываю такси. Лучше переждать время в аэропорту, чем ещё раз столкнуться с Богданом.

Богдан

Выхожу от Юлианы и натыкаюсь на её отца. Он выглядит уставшим и усиленно трёт переносицу.

– Вот ты где. Богдан, я знаю, что ты устал, но хотел, чтобы ты лично проконтролировал…

– Игорь Алексеевич, при всём уважении… Всё, от меня зависящее, я сделал, а проконтролировать исполнение могут и другие, а мне нужно поговорить с вашей дочерью, – бестактно перебиваю мужчину, и очень надеюсь, что он не видел, как я выходил из комнаты другой его дочери. Вряд ли, конечно, мне удастся сохранить такой «секрет», но, по крайней мере, подставлять ещё больше Юлиану сейчас, я точно не хочу.

– Да, вчера не очень хорошо получилось. – Хмурится Новицкий.

Вчера, стоило Юлиане уйти, как ему пришёл отказ на застройку нового участка. А поскольку деньги были вложены немалые, заказ «горел», то нужно было срочно решить все проблемы, и желательно на месте. Тем более двести километров не такое уж и большое расстояние. Но Дарья, узнав, что я снова уезжаю, закатила скандал, обвинив отца в злом умысле каждой моей поездки, и, психанув, выскочила из-за стола, «великодушно разрешив» заниматься делами даже в день нашего бракосочетания.

– Богдан, – остановил меня Игорь Алексеевич, когда я встал, намереваясь пойти и поговорить с ней, – она сейчас всё равно слушать ничего не станет. А к утру остынет. Отвези ты уже эти чёртовы бумаги.

– Прямо сейчас? – Я в некотором замешательстве смотрел на Новицкого.

Вот как раз документы могли спокойно подождать до утра, а разговор с Дарьей откладывать не стоило.

– А что тянуть? Сейчас даже шести нет. Насколько я знаю, Захаренко на месте всегда до восьми, а то и позже. В одиннадцать, максимум – в двенадцать ты вернёшься. Ты прекрасно понимаешь, во сколько обойдётся нам один день простоя. А Дарье я всё объясню сам.

– Не нужно. Я всё сделаю, но сначала хочу поговорить с Дашей.

– Ну попробуй, – прозвучало скептически.

Новицкий оказался прав: Дарья заперлась и открывать не захотела. Ребячество какое-то! Дверь в комнату Юлианы тоже оказалась закрытой. И мне ничего не оставалось, как сначала решать рабочие вопросы. Однако к двенадцати, как пророчил Новицкий, вернуться у меня не получилось. Проблемы оказались серьёзнее, и пришлось просидеть с Захаренко почти до утра, чтобы не сдвигать сроки начала работ.

Только вернувшись, вместо того, чтобы сразу идти к Дарье, я захотел сначала увидеть Юлиану. Желание было настолько нестерпимым, что никакие доводы рассудка не помогали. Просто увидеть. Сейчас я явно не в том положении, чтобы что-то пытаться объяснить, а о своих чувствах к ней даже заикаться не стоит.