– Не столько таскаться, сколько забрать у тебя Кальман, – ныряя взглядом в поднесённое официанткой меню, проинформировал нас несносный колдун.

Я чуть не подавилась латте. Хорошо, ещё не успела приступить к дегустации торта, иначе бы он после такого заявления точно застрял у меня в горле.

Этеле нахмурился:

– Что это значит?

– Мать звонила. Просила доставить нашу гостью домой пораньше. Они чем-то там собрались вместе заниматься.

Значит, никакой церкви и бастиона.

– Я сам её отвезу, – понимая, каково мне будет ехать в одной машине с Эчедом, вызвался Этеле.

– И охота тебе мотаться по сто раз на день за город? Вечером Эрика тоже будет занята, так что на сегодня больше никаких свиданок. – Подняв взгляд на вернувшуюся официантку, ведьмак сказал: – Мне тоже, что и ему, только в двойном размере и с щепоткой специй. Бессонная вышла ночка, – непонятно для чего поставил нас в известность и вдруг ни с того ни с сего спросил: – Эрика, как ты относишься к пряностям?

Я растерялась, не понимая, к чему он клонит.

– Мать забыла тебе сказать, чтобы сегодня ты пила и ела побольше острого и пряного. Возбуждающего, короче.

– Что Цецилия задумала? – цветом лица сливаясь с серыми плитами пола, требовательно поинтересовался Этеле.

– Без понятия, – пожал плечами Эчед. – И без разницы. Я всего лишь посланник, – закончил с самым кротким видом, и не успела я даже пикнуть, как придвинул ко мне чашку со своей горькой бурдой, а себе забрал латте.

С тортиком.

– Принесите ей также вон то пирожное с гвоздикой и кардамоном. Лучше два, – отдал распоряжение официантке.

– Ты же хотел взбодриться.

– Я и так уже бодр как никогда. – Кристиан принялся быстро расправляться с кусочком торта, к которому я так и не успела притронуться.

– Я поговорю с Цецилией, – поднялся было Батори.

Но я накрыла его руку своей и мягко возразила:

– Всё в порядке. Мне самой этого хочется.

– А мне хочется знать, какой ритуал она намерилась провести, – жёстко парировал колдун.

– Так она тебе и расскажет, – хмыкнул его закадычный приятель.

– Ей придётся…

– Всё, хватит! – вмешалась. – Этеле, мне очень приятна твоя забота. Но я правда хочу узнать, кто я. И если для этого мне придётся пить эту дрянь и есть пирожные, – очень, к слову, вкусные, – то я буду это делать. Разве ты не доверяешь своей предводительнице?

– Не в этом дело. Просто мне не нравится, что она не договаривает.

– Как будто ты не знаешь мою мать. Она всегда была себе на уме. А за Эрику не волнуйся, я буду рядом.

Не сдержавшись, фыркнула:

– Успокоил!

– Вот совсем не в тему ирония. Я, между прочим, тебя спас.

– До этого чуть дважды не прикончив!

– Лучше не провоцируй на третий раз…

– Крис! – прикрикнул на друга Этеле.

– Всё, замолкаю, – пошёл тот на попятную. – А ты, Эрика, доедай скорее и поехали.

Наслаждаться сладким в такой душевной компании у меня бы при всём желании не получилось, поэтому я по-быстрому доела пирожные, залпом выпила горько-пряную гадость и решительно поднялась. Чем скорее мы отсюда уйдём, тем скорее я отвяжусь от зеленоглазого и сосредоточусь на единственно сейчас важном – на своём скрытом даре.

– Ну чего расселся? Поехали! – взглядом велела колдуну подняться или хотя бы подвинуться, чтобы я имела возможность пройти.

– Желание дамы – закон, – покладисто отозвался Керестей. Так его, кажется, иногда называет Цецилия, на венгерский манер.

– Точно не хочешь, чтобы я тебя отвёз? – Этеле удержал меня за руку.

– Всё в порядке. Созвонимся вечером? – улыбнулась колдуну, и тот, разочарованно поджав губы, кивнул.

Из кафе мы вышли вместе. Этеле проводил нас до автомобиля Эчеда – серебристого Бентли с тонированными стёклами (выпендрёжник), распахнул передо мной дверцу и сказал, дождавшись, когда я окажусь в тёплом, пропахшем кожей и дорогим одеколоном салоне: