– Неужели? – саркастически произнес Стюарт. – Оказывается, это еще не все? Есть что-то еще кроме того, что из-за вас Фостер и Тейт теперь вместе и неизвестно где причиняют невообразимый вред – себе или другим? – Стюарт остановился перед Марком; выстреливая вопросы, доктор придвигался к нему все ближе, пока едва не уперся носом в лицо молодого человека.

– Отец, он не виноват.

Медленно, с грациозностью, которая никак не вязалась с его возрастом и всегда напоминала Еве о любимой ручной змее отца, преследующей кормовую мышь, Стюарт отвернулся от Марка и обратился к Матфею.

– Не виноват? Тогда кто же виноват? Ты и твои братья – мужчины тридцати шести лет от роду – не смогли выполнить мою единственную просьбу? Не смогли доставить ко мне двух подростков. Объясни мне это. Я хочу знать.

Ева закрыла глаза. Нет, Матфей! Просто молчи!

– Я… я вызвал торнадо, как и сказала Ева. Но потом нам пришлось ждать, как велел сделать ты, и наблюдать за тем, как отреагируют дети. Отец, если бы… если бы мы… э-э… схватили их до начала игры – хотя бы одного из них, – все могло бы сложиться по-другому. – Матфей как будто съежился от волнения. Он не решался смотреть Стюарту в глаза, вместо этого бросая на отца нервные виноватые взгляды.

Голос Стюарта прозвучал обманчиво мягко.

– Так ты обвиняешь в вашем провале сестру?

Матфей судорожно сглотнул.

– Нет, – поспешно возразил он. – Я не обвиняю Еву.

– Тогда, должно быть, винишь меня.

Ева затаила дыхание, гадая, с каким Риком Стюартом они имеют дело: с тем, кого она боготворила, или с тем, кого боялась. Она машинально потерла предплечье, скрытое длинным рукавом рубашки. И, тотчас осознав свою оплошность, опустила руки, сжимая их в кулаки, чтобы больше не давать им воли.

– Никто не винит тебя, отец, – заговорил Лука.

Стюарт перевел взгляд с Матфея на Луку, и наконец его глаза остановились на лице Марка. Он глубоко вздохнул и положил руку Марку на плечо, отчего тот вздрогнул.

– Конечно, вы не вините меня. Вы же мои сыновья. И преданы мне, так ведь, Марк?

– Да, отец.

Вместе с братьями Ева перевела дух и вышла из тени в дальнем углу комнаты, приблизившись к Рику Стюарту. Она взяла отца за руку и заглянула в его умные карие глаза.

– Это моя вина, отец. Я выпустила ситуацию из-под контроля. Сначала я увидела только Кору, а когда Фостер наконец присоединилась к ней, из облака уже опускался торнадо. Я думала, что они поведут себя вполне предсказуемо – побегут к школе вместе с остальными. Когда же поняла, что ошиблась, было уже слишком поздно. Фостер и Тейт объединились и показали, на что способны, раздробив торнадо. Это было похоже на зону боевых действий, отец. Мне очень, очень жаль.

Стюарт по-отечески нежно приобнял ее за плечи, и его взгляд потеплел.

– Милая Ева, ты ни в чем не виновата, хотя я не понимаю, почему ты не поехала в мотель вместе с братьями.

– Я бы поехала. Я хотела быть с ними, но потеряла контроль над собой. – Ее умоляющий взгляд искал понимания.

– Мы уже говорили об этом. И не раз. До тех пор, пока я не найду средство для лечения галлюцинаций… и симптомов, сопутствующих проявлению ваших стихий, – Стюарт сделал паузу, обводя взглядом всех четверых, – вы должны постоянно напоминать себе: то, что вы видите, попросту не существует. И учитесь преодолевать дискомфорт, который вызывают ваши стихии.

– Отец, я пыталась. Я почти справилась с этим. Но… потом я нашла Кору. Она была мертва, и я потеряла контроль. – Ева выпалила эти слова и замерла в ожидании реакции Стюарта.

Он медленно снял руку с ее плеч и, сделав несколько шагов в сторону, прислонился к гладкому стеклянному столу, позади которого громадой возвышалось новейшее лабораторное оборудование, занимая почти все пространство комнаты. Стюарт словно забыл о братьях и говорил только с Евой.