– Ага, потому что будет медленно и мучительно нас убивать, – тяжко вздохнул Дракоша.

Знакомая дородная женщина выглянула из-за колонны и возмущённо фыркнула:

– Кто пустил на бал шизофреника?!

– От дуры слышу, – обиделся Крабогном, но от перепалки его отвлекли приглушённый разговор двух степенных мужчин, которые попивали виски и насмешливо зыркали на Несвицкую.

– Поглядите, как оживилась, – издевательским тоном протянул мужчина с усами. – Как только увидела молодое мясо, так сразу глаза загорелись. Мне кажется, она нимфоманка. Нельзя быть такой озабоченной. Ей стоит полечиться от бешенства матки.

– Одиночество делает страшные вещи с женщинами, – пробормотал второй мужчина – в белоснежном фраке. – На её месте, я выбрал бы уже хоть кого-то. А она ещё и перебирает…

– Перебирает? Вы откуда знаете? – удивился Усы. – Неужели сами пробовались на должность муженька для железной леди?

– Нет, что вы. Мне не нравится жизнь под каблуком. Я подослал к ней моего младшего сына. Он у меня тупенький, так хоть где-то пригодился бы. Но нет! Госпожа Несвицкая не повелась на его симпатичную мордашку, – Белый Фрак раздражённо поморщился. – Ему даже не удалось затащить её в постель! Это была единственная надежда – я специально заранее послал его на курсы… ну знаете… для особых утех. Ух, он бы ей задал жару под одеялом! Но Несвицкой недостаточно красоты и большого члена. Видите ли, ей хочется обсудить поэзию!

– Не в её положении перебирать варианты, – усмехнулись Усы и озадаченно оглянулись. – Почему в зале такая тишина?

Его взгляд остановился на противоположной стене – она была однотонного голубого цвета, и на ней двигалось изображение… Усов и Белого Фрака! Крабогном обожал проказы и розыгрыши, но за последние месяцы у него сформировался некоторый моральный компас – он был слабоватым и не всегда срабатывал, но главное – он был! Поэтому Крабогном на дух не переносил издевательства. Подслушав Усов и Белый Фрак, Крабогном взбесился – спроецировал их образ на стену и сделал так, чтобы каждый, кто находился в зале, услышал их приватную беседу на щекотливую тему.

– Батюшки! Свят-свят-свят… – вскричала дамочка с веером из павлиньих перьев. – Граф Новиков из сына пытался сделать проститутку! Какой позор!

Гости загомонили, а граф Новиков так сильно побледнел, что сравнялся цветом со своим белым фраком. Однако Крабогном не успел насладиться триумфом – два охранника-амбала подхватили иллюзию Максима и потащили её куда-то в глубь здания. Они швырнули её в тёмную комнату и с грохотом захлопнули дверь. Крабогном отряхнулся и поспешил к зеркалу – поправил галстук, запонки, пригладил волосы. Дракоша наблюдал за ним со скепсисом.

– Едва ли Несвицкая захочет смотреть на твою глупую рожу. Ты выставил её посмешищем.

– Посмотрим, – отмахнулся Крабогном.

Несколько минут они слонялись по комнате, изучая картины. Наконец, скрипнула дверь и через порог переступила Несвицкая. Она была абсолютно спокойна – на лице даже мускул не дёрнулся, когда она обвела Крабогнома взглядом с головы до ног. Несвицкая выдержала паузу, опустилась на диван и произнесла:

– Ну что, обсудим поэзию?

ГЛАВА 6

Беседа с Несвицкой затянулась на два с половиной часа – Крабогном с удовольствием продемонстрировал свой широкий кругозор. Не зря, ох не зря он интересовался буквально всем подряд. И даже немного – поэзией. Дракоша в их разговор не вмешивался – с некоторой иронией слушая, как Крабогном с энтузиазмом предлагает реформы системы образования. Несвицкая, кажется, была искренне увлечена разговором – она почти непрерывно улыбалась и даже пару раз кокетливо рассмеялась. Она совершенно позабыла о бале, и её абсолютно не беспокоил разразившийся скандал с графом Новиковым. Разрумянившаяся, весёлая, растерявшая всю суровость и чопорность, Несвицкая стала похожа на молодую девчонку, которая радуется удачному первому свиданию. Дракоша тяжко вздохнул – видимо, только он хотел побыстрее отсюда сбежать. Какая же скукота… К его облегчению, завибрировал телефон Максима – на него пришло сообщение от Марка: “Свободен, я закончил”. Дракоша моментально воспрял духом и попытался перехватить управление иллюзией, однако Крабогном не позволил ему, продолжая рассуждать о превратностях судьбы: