– Трепло, – хмыкнул я.

В новостях шел новый сюжет. В нем, пухлый мужчина лет тридцати давал интервью на улице. Солнечный осенний день горел позади. Мужчина стоял на фоне шикарного особняка. Одетый в дорогое траурно-черное пальто он чинно смотрел в камеру из-под полуприкрытых век.

Снизу, на него уставились многочисленные микрофоны корреспондентов. Мужчина пригладил короткую, но густую бородку. Поправил светло-русые, всклокоченные ветром волосы.

– И пусть, у нас с ним были некоторые разногласия, – продолжал он, – мы любили друг друга и делали все, чтобы род Зосимовых и весь Новый Крас, да что там Крас, – поднял он широкий подбородок, – вся империя только процветала!

– Арсений Федорович, – раздался за кадром приятный женский голос, – следствие показало, что уважаемые бояре и ваш отец, погибли в результате нападения одержимости, которую они сами и доставили в имение господина Добронравова. Вы можете как-то это прокомментировать?

– Друг отца, Александр Добронравов, – как-то нехотя проговорил сын Зосимова, – проводил какие-то эксперименты с одержимостями. Видимо, хотел показать результаты друзьям. А среди его друзей был мой отец.

– Но Господин, имперские законы запрещают перемещать одержимости с полей, тем более одержимую военную технику в черту города. А в имении Добронравовых найдены фрагменты именно такой одержимости.

– Это вопросы к Добронравову, – неприязненно скривил губы Арсений, не ко мне, – проявите уважение к памяти моего отца, – он зло посмотрел за кадр, – иначе я вынужден буду принудить вас к этому, госпожа…

– Вера Малинина. Из детей боярских.

– Госпожа Малинина. Но могу сказать, – он нахмурился, – что считаю случившееся преступлением. Я не верю, что смерть отца произошла по несчастливой случайности. И убежден в том, что это был чей-то злой умысел. Сейчас я и мои люди ведем параллельное органом расследование. И уверяю вас, виновный будет наказан.

Корреспонденты тут же оживились, загомонили, стали осыпать Зосимова младшего вопросами. В этот момент сюжет прекратился.

– Вот так, – начал диктор, – храбрый наследник рода начинает свое расследование. А мы можем только поддержать его пламенное желание мести, если же он, конечно, окажется прав в своих выводах. А я напоминаю, что в связи со смертью уважаемых господ в Новом Красе объявлен всеобщий траур. Имперские Флаги приспущены, развлекательные программы отменены. Ну а теперь переходим к…

– Вот так, – я встал, – шестнадцать человек погибли в результате взрыва моего дома, – начал я себе под нос, – среди них дворянин. И траур лишь в трех районах, а следствие пошло по пути несчастного случая…

Мда… Мне давно нужно привыкнуть к таким вещам. Но подобная несправедливость все еще коробит. Есть эмоции, которые лучше в себе не глушить. Они топливо для мотивации сражаться дальше. И повод продолжать свой путь, когда Пожиратель будет уничтожен.

– Я думала, – Нина выглянула из душа, когда я вошел на кухню, – ты обо мне забыл, – она улыбнулась, – я даже заскучала по тебе.

– Хорошо, – я улыбнулся в ответ.

Нина же распахнула дверь полностью. Из ванной комнаты вырвался разгоряченный горячей водой пар… и вышла разгоряченная мной Нина. Она была полностью обнаженной.

– Кажется, я попросил оставить трусики, – засмеялся я.

– Прости, Рома. Они слишком намокли. Пришлось снять, – девушка нарочито медленно стерла капли воды с правой груди, повела ладонью по плоскому животу, бедру, – иди ко мне, Ромочка.

Я было направился к ней, но замешкался, увидев на барной стойке толстый конверт с надписью: “Роману Евгеньевичу Селихову. Судебное”.