Да какая реклама? Кто это мог знать, что книга попадёт именно к ней?! Ладно бы было имя популярное, можно было бы списать на удачное совпадение. Но кого ещё в этом городе зовут Веда? Она даже вернулась за компьютер, забила в поиск имя, нашла в своём городе троих человек: у двоих это был, бесспорно, псевдоним, дописанный в скобках, а у одного – фамилия. Ну, вот. И что теперь?

Она снова взяла книгу, положила на колени. Господи, да она даже голос его слышит! Лицо видит как наяву…

«Не покидай меня, моя ласка!»

«Не бросай меня, Веда!»

Но как? Как спасти тебя, как вызволить?

Она положила ладонь на последнюю страницу, зажмурилась и прошептала отчаянно:

– Ни за что не брошу. Я здесь, слышишь? Иди сюда!

Тысяча огненных игл вонзилась ей в ладонь и пальцы. Веда всхлипнула, но сумела не отнять руки от страницы. Яркий свет пробился сквозь зажмуренные веки – алым, густым, живым. Горячее дыхание шевельнуло волосы возле самого её уха:

– Моя ласка…

Пусть бабушка внучкину высосет кровь.

(Граф А. К. Толстой)

Жирная чёрная муха, одурев от весеннего солнца, звонко билась в оконную раму. Оттолкнётся, покружит и дзынь по стеклу. И что-то такое радостное, счастливое было в этих попытках выбраться из душного класса. На волю, на воздух, навстречу жизни. Так думала Катенька, неотрывно наблюдая за насекомым. Слушать мушиное жужжание было куда интересней, чем бубнёж директора.

– Екатерина Александровна! – директор нахмурил кустистые брови. – Так что у вас с методическими рекомендациями по географии?

Катенька вздрогнула и испуганно заморгала.

– Всё почти готово. Немного осталось, и я всё сдам.

– Давайте не затягивать.

Директор кашлянул, пригладил широкой ладонью несуществующие волосы на лысине и продолжил совещание. А Катенька вернулась к созерцанию мухи и к невесёлым мыслям.

Учебный год подходил к концу. Каждое лето Екатерину Александровну мучила одна-единственная проблема – деньги. Школьники выходят на каникулы, а учителя идут в продолжительный отпуск. И если первых содержат родители, вторых никто содержать не собирается. Да, платят отпускные, но сущие копейки! Конечно, можно остаться в школьном лагере. Но молодых туда не пускают старшие коллеги. Просто оттесняют. И остаётся только одно – куда-нибудь устроиться.

В прошлом году Катенька подрабатывала продавцом у кавказца в овощном ларьке. Хорошая была работа, денежная. И Карен Ашотович оказался добрым человеком, сочувствующим. Почти каждый день мужчина угощал субтильную учительницу свежими фруктами или овощами. Она уже думала договориться и на следующий год, но… Как-то раз к ней подошла женщина с подростком. Подросток оказался Катиным учеником.

– Здрааавствуйте, Екатерина Александровна! – елейным голоском протянул пацан.

Его мамаша встрепенулась, словно квочка на насесте.

– А? Что? – и, присмотревшись к маленькому белёсому личику Катеньки, так же мерзко затянула: – Ах, Екатерина Санна, здравствуйте. Не узнала я вас сразу. Богатыми будете.

Сказала и фыркнула. А Катенька густо покраснела.

– Ну-ка, взвесьте вы нам два килограмма помидорок! – развеселилась родительница. – Вовик страшно любит помидоры!

Вовик растянул лягушачий рот в подобии улыбки.

– А я помню, как вы нам говорили, что родина помидоров Тунис.

– Перу, – тихо поправила Катя.

Она протянула пакет с овощами, взяла деньги и начала высчитывать сдачу.

– Не нужно, Екатерина Санна. Оставьте себе, – милосердно разрешила родительница.

Они с сынком чинно удалились, а Катя была готова разрыдаться от унижения. И зареклась торговать.