– Белкин, – поправил я его, а потом скривился. – Он меня кровопийцей называет.

– Это за что?

– Личное, – отмахнулся я.

– Хорошо. Тогда тебе из леса лучше не возвращаться. Дождёшься его отъезда и вернёшься.

– Если вернусь, – буркнул я, вставая с места.

Шаповалов достал из небольшого шкафчика коробку конфет, банку дорогого кофе, а потом пшикнул одеколоном.

– Вах! Я тыбя праважу! – снова с карикатурным акцентом произнёс он.

– Ты к Ангелине? – уточнил я, усмехнувшись на пороге. – Дохлый номер.

– Кто не рискует, тот не пьёт шампанского с девушками, – произнёс он, выталкивая меня со ступенек.

До моего района дошли мы так же быстро. Он всё это время травил анекдоты, явно пребывая в приподнятом настроении.

– Ну, где она? – шёпотом спросил он, когда приблизились к месту размещения нашей группы.

Я кивком указал на палатку с импровизированным медпунктом для колдунов и нечисти.

Шаповалов повёл плечами, собираясь к решительным действиям, я на всякий случай последовал за ним. Мало ли. Вдруг выручать потребуется. Ангелина может ему и шею свернуть, и порчу наложить, даром, что относится к потенциально безгрешным существам.

Когда зашли, то с лица Ивана медленно спала улыбка, а у меня наоборот губы растянулись от уха до уха.

Ангелина стояла у больничной койки, где лежала Яра. Одна лежала и тихо сопела, а вторая, закрыв глаза, держала её за руку и тоскливо улыбалась. Стоило нам зайти, как Яра, которой было значительно лучше, проснулась и с блаженным выражением лица уткнулась в ладони моей хранительницы.

– Светлячок, – тихо произнесла она.

Ангелина наоборот медленно встала, глупо потупив взор.

– Да-а-а, – протянул со вздохом Шаповалов. – Неловко получилось.

Он шагнул к кровати, положил в ноги связистке конфеты и кофе.

– Выздоравливайте, – понуро буркнул он и вышел прочь.

Я проводил его взглядом, а когда полог палатки лёг на место, повернулся к действующим лицам.

– Это не то, что вы подумали, – тихо донеслось из-под одеяла.

– Я всё правильно понял, – глубоко вдохнув и на секунду задержав дыхание, ответил я. – Лесбы потусторонние.

– Мы не лесбиянки, – ответила Ангелина.

– Я бы на твоём месте сказал, что да. Это лучше, чем трезвонить на весь мир, что в лагере ангел под прикрытием, которому не нужны мужские ухаживания просто потому, что она не человек. И лишних гостей отвадим.

– Не смешно, – тихо ответила Ангелина. – Она единственная, кто вступился за меня в неравной битве. Это очень много стоит.

– А я?

– Ты тоже. Но меня за тобой закрепили, и я должна быть с тобой рядом, а она сама. Тысячи лет мне никто руки не протягивал. Тысячи лет одиночества, и тут появился вот такой солнечный котёнок.

Я вздохнул и ехидно ухмыльнулся.

– Да ладно уж. Но я всё же скажу, что ты лесба. Так проще списать твои странности, – ответил я и вышел из палатки, чтоб столкнуться с метаморфом.

Существо горько улыбалось и протягивало мне очередной рисунок. Я осторожно взял его.

На белом листе была изображена тонкая чёрная фигурка, резким контуром бросающая длинную тень. Фигурка стояла на коленях и прикрывалась руками от чего-то, словно от яркого-яркого света. А рядом таяли две изломанные фигурки Мясников.

Я снова тряхнул головой. Стоило решить одну загадку, как пришла другая.

– Не мешай, – буркнул я. – Мне ещё твоих ублюдочных сородичей ловить.

Возле жилого кунга я сел на траву, сжимая в руках листок с копией той телеграммы. Белкина я сейчас не хотел видеть совершенно, и уж лучше действительно податься в лес и рыскать там, выискивая следы неведомых сущностей. Потому как, если полковник начнёт опять опускать меня ниже плинтуса, то я ему точно какую-нибудь гадость устрою, да так, что он до самой пенсии плеваться будет. А если начнёт наезжать из-за Шурочки, то размажу по поляне и уйду в дремучий лес, пусть ищут потом среди нечистой силы, уж там-то я как свой.