В конечном счете отец совсем перестал выходить из дома и начал заказывать еду прямо в квартиру.

Я боялся представить, что будет, когда однажды он не сможет передвигаться… Мне придется за ним ухаживать и мыть эту гору складок? Ужасно!

По ночам было невозможно заснуть. Казалось, стены сотрясаются от его храпа.

А про лечение отец и слушать не хотел. Говорил:

– Я тебе что? Псих, что ли? Зачем мне клиника?

Я и сам не заметил, как начал ненавидеть его за то, что он делает с собой. И заодно отравляет и мою жизнь тоже… Это был уже не мой отец, а какое-то безумное прожорливое чудовище.

Настал день, когда папа позвал меня на помощь. Он не мог сам подняться с дивана.

Я вошел к нему. В его комнате повсюду валялся мусор: пустые пакеты, картонные коробки из-под бургеров и картошки, бутылки из-под газировки.

А батя развалился на диване и не мог сделать достаточное усилие, чтобы оттолкнуться и встать. Он так заплыл жиром, что уже и не был похож на человека. В узких щелках едва можно было заметить его глаза.

Я подошел ближе и увидел, что на боках отца появились какие-то твердые конусовидные отростки. Они симметрично выделялись под футболкой: четыре на левом боку и четыре на правом.

– Папа, тебе точно надо в больницу, – сказал я, подав ему руку. – У тебя появились какие-то опухоли.

– Я сам как одна большая опухоль! – ответил отец, кое-как поднявшись на ноги.

Странно, что они почти не увеличились в размерах. Как и его руки. Жир откладывался в лице, шее и туловище, а конечности, можно сказать, остались прежними.

С ним творилось что-то страшное, а он шутки шутил!

Меня это возмутило, и я сказал:

– Это не смешно!

Отец покачивался, держа меня за руку, ноги слегка сгибались под тяжестью туловища. Он хлопал грустными глазами.

– Сынок, ты убьешь меня? – спросил он тихо и серьезно.

– Убью? – переспросил я. – Что за чушь? Зачем мне тебя убивать?

– Потому что я тебя раздражаю! – слезливо проговорил батя. – Просто живу рядом и раздражаю, как назойливая муха.

Мне не понравилось, что старик подозревает меня во зле:

– Ты не муха, ты мой родной человек. А я не убийца. Ты, конечно, еще та заноза, но что тут поделаешь…

– Благодарю, сынок, – ответил отец и потащился в туалет, опираясь руками о стены.

Острые бугры на его боках покачивались под футболкой. С ним происходило что-то нетипичное. Никогда не видел ничего похожего.

С каждым днем отростки становились все заметнее. Я собирался вызвать врача, но медлил. Боялся, что мне скажут что-то неутешительное. Папа за несколько месяцев превратился во что-то мерзкое, но он был моим единственным родственником. Не хотелось его терять.

Я слишком долго тянул и случилось непоправимое!

Однажды, вернувшись домой, я увидел кровь на полу. Она была густой и темной, как раздавленные вишни. Дорожка крупных капель вела в комнату отца.

– Папа! – забегая к нему, я споткнулся обо что-то и посмотрел вниз.

На пороге валялись обглоданные кости! Крупные, длинные, несомненно, человеческие! К горлу подступила тошнота. Внутри все забило паникой.

А мой отец сидел на своем любимом диване. Совершенно голый, без рук и ног! Его голова слилась с туловищем, состоящим из сплошных складок жира. И между ними, будто маленькие лапки, шевелились конусовидные отростки.

– Что-то случилось, сын? – спросил отец, не понимая причин моего испуга.

Все его лицо было перемазано кровью. Он сожрал собственные руки и ноги! Господи! Он правда это сделал!

Я чувствовал, что мой разум не выдерживает происходящего. Хотелось сесть на пол, рвать на себе волосы, смеяться и плакать одновременно. Выть от страха, отвращения и бессилия.