– Давайте за… Как ты его назвал? – спросил Коля. – Леопольд?

– Еще не назвал, – поправил капитана Федор. – Он еще не родился.

– Ну да! Так как?

– Герман!

– А выпить за него можно?

– Наверное, можно, – кивнул Савелий.

– Тогда за Германа! Пусть растет большой и здоровый. В смысле, пусть сначала родится.

Они выпили. Коля одним глотком. Федор – смакуя, а Савелий – страшно сморщившись.

– Я вот подумал… – неуверенно начал Савелий.

– Ну! – подбодрил его капитан.

– Я подумал… карт в колоде пятьдесят четыре, так? А если это «карточный убийца»? Ну, вроде как «алфавитный», его жертвы начинались с «а», потом с «б» и так далее. На «д» или «е» его всегда ловят. Сюжет довольно известный.

– Ты хочешь сказать, что он перемочит всю колоду? – спросил капитан. – Савелий, ты думай перед тем, как говорить. Не ожидал.

– Ну, нет… я просто, – испугался Савелий.

– Савелий прав, – вдруг согласился Федор.

– В каком смысле? – вскинулся капитан. – Пятьдесят четыре убийства? Ты, Федька, фильтруй! Савелий – ладно, он спец по бабским книжкам, там еще не такого набуровят, но ты… Столько жертв по всему городу не наберешь. С какого перепугу?

– Зачем он оставил джокера, капитан? Смысл?

– Оставил и оставил. Карточный долг, Савелий тебе объяснил. Правда, Савелий? По-моему, объяснение нормальное.

Савелий кивнул и спросил:

– Что ты имеешь в виду, Федя?

– Что такое почерк преступника, Савелий, тебе известно?

– Ну… в принципе. Почерк у серийный убийц, во всех криминальных романах. Например, рисунок кровью на стене и надпись: «Красный Джон» или «Черная кошка»; или тела расположены особым образом, или раскрашены лица, или оставляет какую-то вещь, куклу, например, или клоуна… – Савелий вдруг ахнул. – Джокер!

– Правильно мыслишь, Савелий.

– Не понял, – с досадой вмешался Коля. – Опять ты со своей мутной философией, еще и Савелия сбиваешь! При чем тут почерк?

– Ты думаешь, Федя, следующее убийство с другой картой? Или все время джокер? – спросил Савелий.

– Следующее убийство не обязательно с картой, тут важен не оставленный предмет, тут важен сам факт, что было оставлено нечто, – объяснил Федор. – Неважно, что. Нечто. То, что делает убийство узнаваемым. Придает ему смысл. В данном случае убийство с джокером, понятно?

– Непонятно! – ответил капитан. – Ну и что?

– А то, что это знак. Некий символ. Мы не знаем, что он означает, но он присутствует. Зачем убийца оставил карту? Убил бы и убил. Месть, перешел дорогу, не поделили женщину, ограбление… А тут деньги не тронуты, труп на виду и джокер. Необычный способ убийства. Добавь сюда хладнокровие преступника. Центр города, даже ночью есть загулявшие прохожие, а он доставил тело, выгрузил, усадил, да еще и про карту не забыл. Спокойно, деловито. В городе только и разговоров об убийстве и таинственной карте. Это, если хотите, обещание. В смысле, карта в руке жертвы. И вполне вероятно, есть кто-то, кто прочитал этот знак.

– Обещание чего? Ты, Федор, притормози! – с досадой сказал капитан. – Шел нормально посидеть, почти месяц не виделись. Уши от вас вянут!

– Это не конец, Коля.

– Иди к черту! Опять каркаешь?

– Я бы походил по секциям единоборств, кто-то может его знать, выявил бы спецов по такому удару. Как-то слишком экзотично для наших широт.

– А чем тебе наши широты… А кино, а паутина, а книжки Савелия – убийства, мордобой, кровищи море! Вот и аукается. Ты мне лучше скажи, Савелий, была история с картами? В твоих книжках? Уверен, что была. Все давно обсосано лучшими умами, так сказать. И каратисты ногами почем зря дрыгают.