Совершенно забыв об опасности, Коннор следовал за ней по пятам. Ни за что на свете он не хотел лишиться находящихся в сумке документов – в них хранилась частная жизнь, сокровенные тайны его пациентов.

Он уже почти догнал преступницу, сокращая разрыв между ними. Когда Коннор понял, что девушка выбилась из сил, он выбросил свое тело вперед и придавил ее всей своей тяжестью. Она уткнулась лицом в снег, неподвижная, с вывернутой за спину рукой.

– Отдай! – приказал Коннор, вырывая у нее сумку.

Вернув свое, врач медленно встал, крепко держа руку своей противницы, помогая ей подняться.

– Оставьте меня! – закричала она, вырываясь.

Игнорируя ее просьбу, Коннор протащил девушку несколько метров к тому месту, куда падал свет фонаря. Ему надо было увидеть ее. Вот теперь он ее хорошо рассмотрел.

Это была девочка лет пятнадцати, хрупкая и долговязая. Бледный цвет ее лица резко контрастировал с длинными черными волосами, попорченными обесцвеченными вихрами кроваво-красного оттенка. Старое виниловое пальто, короткая юбка, колготки в сеточку.

– Оставьте меня! – повторила она.

По-прежнему не обращая внимания на ее крики, Коннор еще крепче сжал ее руку. Что делала такая молоденькая девушка одна, посреди ночи, в рождественский вечер?

– Как тебя зовут?

– Отвали! – прошипела она.

– Ну, если так, я отведу тебя в полицию.

– Сволочь!

Она вырывалась с такой силой, что бумажник выпал из кармана ее пальто. Ловким движением Коннор подхватил его в снегу. Внутри он нашел удостоверение личности, рассказавшее ему, что похитительницей была Эви Харпер, родившаяся 3 сентября 1991 года.

– Что ты делаешь на улице в два часа ночи, Эви?

– Верните мои документы. Вы не имеете права!

– Мне не кажется, что сейчас самое время говорить о правах, – заметил Коннор.

Он отпустил ее. Освободившись, Эви отошла на несколько метров, но не убежала. Она смотрела на него с вызовом.

Коннор пристально посмотрел на нее. Девочка дрожала от холода. Ее веки были обведены черной тушью, и сквозь этот вампирский макияж проглядывали светлые глаза испуганного ребенка, и в них сверкала необычная решимость.

– Послушай, я отведу тебя к родителям.

– У меня нет родителей! – сказала она, отступая.

– А где ты живешь? В приюте? В приемной семье?

– Отвали!

– Это ты мне уже говорила, – вздохнул доктор. – И это все, что ты выучила в школе?

Он испытывал раздражение и сочувствие одновременно. Эви напоминала ему кого-то. Но кого? Коннор ощущал, что она боится. Он догадывался также, что девчонка настрадалась в жизни, а все остальное не имело для нее никакого значения.

– Тебе нужны деньги?

Она не ответила. И опять ее глаза выдавали ужас, который она пыталась скрыть.

– Это на наркотики, да? Тебе нужна доза, у тебя ломка?

– Я не наркоманка!

– А ты ходишь в школу?

– А тебе-то что?

Коннор приблизился к Эви и решил заговорить по-другому:

– Послушай, я врач, я могу найти тебе ночлег.

– Ты что, хочешь меня спасти?

– Я хочу тебе помочь.

– Мне не нужна твоя помощь.

– А что же ты тогда хочешь?

– Только деньги.

– Деньги для чего?

– Черт, ты полицейский, что ли?

Коннор открыл застежку-липучку Эвиного кошелька, чтобы осмотреть его содержимое.

Ничего, ни единой купюры. Ни даже мелкой монеты.

Он положил на место удостоверение личности и вернул бумажник девочке. Эви быстро схватила его.

– Я могу предложить тебе горячий ужин, – сказал он.

– А взамен что делаю я?

– Ничего, Эви.

Теперь она смотрела на него подозрительно. Жизнь приучила ее опасаться мужчин, даже если в них чувствовалось что-то внушающее доверие.

– А почему ты хочешь мне помочь?