Гобелены, как и нужное мне сырье, прибыли через неделю. Мастерицы постарались на славу. Невооруженным взглядом были видны все мельчайшие детали, как то: корзина для стирки белья в сцене стирки у ручья, ткацкий станок этого мира в сцене изготовления подобных гобеленов, нитки и рулоны ткани в сцене создания свадебного платья. Все сделано качественно, на совесть. Я смотрела и не могла оторваться. Вот она, повседневная жизнь условного Средневековья: сгорбленные спины работниц, их усталый взгляд, малолетние помощники у ручья, стиравшие сами или помогавшие матерям, юные повара, резавшие овощи для свадебного пира.

Никаких претензий к качеству у меня не возникло. И мастерицы пообещали привезти готовые гобелены уже через четыре-пять дней. С собой они увозили не только свои работы, но и мой хенд-мейд, на продажу, с процентами для меня: две вышитые салфетки и пара детских рукавичек. Расплатилась за «сырье» я деньгами мужа. Карманными, выданными мне «на булавки» на ближайшие две недели. Нужен же мне начальный капитал. Леониду я, естественно, ничего не сказала. Пусть его. Потом сюрприз будет. Вот стану богатой и знаменитой, тогда и мужа можно будет в известность поставить.

Следующие несколько дней я старательно пряталась в комнатах на третьем этаже, выделенных мне для «мастерской», и творила. Леонид знал, чем я занимаюсь, но был уверен, что канала сбыта у меня нет, а потому особо ни о чем не беспокоился. Наивный. Я тем временем создала несколько браслетов из крупного бисера, закончила вязать пару варежек и подготовила нитки для новой вышивки. Идей было море. Не хватало времени и сырья для их воплощения.

Мастерицам я щедро заплатила за гобелены и новое сырье, забрала свой процент с проданных вещей и отдала новые, тоже на реализацию. Очередная наша встреча была запланирована недели через три. Я к тому моменту планировала начать ремонт в «мастерской» и подготовить новые изделия для продажи. Надо было начинать завоевывать рынок, пусть пока и в провинции.

- Настя, тебе не кажется, что картина стирки белья не особо подходит к созданной тобой морской обстановке? – чуть иронично спросил Леонид, когда ремонт наконец-то закончился и я позвала мужа оценить получившийся результат.

- Кажется, - кивнула я, - но заказать ловлю рыбы я как-то не догадалась. Теперь уже в следующий раз, когда начну ремонтировать мастерскую. Ты же не против?

Леонид посмотрел на меня, как на ребенка, обнял, взъерошил волосы, не обращая внимания на укладку.

- Настя, я довольно долго жил при дворе.

- И что? – не поняла я.

- Скажи сразу, зачем тебе в ремонт в новых комнатах третьего этажа. Честно, милая. Только честно.

 Ах так, да? Нет, ну вот почему он такой умный?

- Ты останешься недоволен ответом, - предупредила я.

- Даже не сомневаюсь, - кивнул Леонид. – Итак?

- Мне нужно сырье для моих «поделок». Плюс… Я продаю их через мастериц.

Леонид задумался на несколько секунд, потом покачал головой:

- Я снова допустил ошибку, как и в деле со служанкой. Не принял в расчет жительниц города. Забыл, из какого ты мира. Местная аристократия не стала бы связываться с простолюдинами. Ты, скорей всего, даже не подумала о социальной пропасти, которая вас разделяет.

Конечно, не подумала. Я же сама простолюдинка, удачно выскочившая замуж в другом мире. Я, считай, с равными себе общалась.

И что теперь? Ты узнал правду. И?.. – пытливо взглянула я в глаза Леонида.

- Я так понимаю, ты уже настроилась на торговлю, - он устало покачал головой. – Принцесса пытается заработать на жизнь собственным рукоделием. Звучит как анекдот. – И сразу же, без перехода. – Через три дня я соберу на обед местную аристократию. Сможешь покрасоваться перед ними.