***

До ужаса хотелось курить, хотя на самом деле никогда толком и не пробовала, но, видимо, в голове сработал какой-то стереотип. Нервная система больше не выдерживала, слишком много всего: новостей, событий, переживаний.  Я сидела в машине уже несколько часов и ждала окончания уроков. Всё это время телефон продолжал навязчиво вибрировать, усиливая степень моего отчаяния. 

К тому моменту, когда Арсений появился в воротах гимназии, я успела искусать губы в кровь, и теперь во рту ощущался противный металлический привкус. Он шёл в компании сверстников и о чём-то весело переговаривался с ними, а я невольно залюбовалась его улыбкой, которую мне доводилось видеть всего лишь раз, и то мельком. Оказывается, когда он улыбается, то на щеках появляются ямочки, точь-в-точь как у Игоря. Самым грустным было понимание того, что стоит мне появиться в поле его зрения, как от этой светлой улыбки не останется и следа.

Не желая ставить парня в неловкое положение перед друзьями — ведь ему бы пришлось объяснять им, кто я такая, —  решила привлечь его внимание сигналом клаксона, не выходя из машины. Компашка с любопытством повернула головы в мою сторону. На таком расстоянии было сложно разглядеть их эмоции, но я нутром чувствовала, что нужный из детей был не в восторге. Время шло, не обнаружившие ничего интересного спутники Арсения, давно успевшие позабыть о непонятной машине, продолжали свой разговор, скучковавшись у школьных ворот, и лишь он один замер истуканом. Я уже подумала, что и не подойдёт, когда его фигура в чёрной дутой куртке всё же отделилась от общей массы гимназистов.

Пассажирская дверь открылась, впуская в салон уличный холод. Но сам Ключевский-младший не спешил сесть в машину, а я не решалась повернуть голову в его сторону. Мысли до сих пор занимали слова Анны Сергеевны, и я не понимала, что нужно сделать, чтобы хоть как-то облегчить для него последствия своих решений.

— Вы, наверное, теперь считаете меня тупым? — с едва прикрытым волнением поинтересовался парень, порядком удивив меня.

Я всё же повернулась. Арсений стоял перед открытой дверью, что-то упорно рассматривая у себя под ногами. 

— Ты про что? — уточнила я.

— Ну про… оценки. Сами же сегодня всё слышали: двойки, прогулы.

Нелогичность сделанного им вывода поразила меня.

— Если бы только оценки были залогом ума, — тяжко вздохнула я. — Арсений, послушай меня внимательно. Ещё ни одна пятерка в дневнике или аттестате никого не уберегла от принятия неправильных решений.