– У Эмилии не осталось родственников, которые могли бы вести свое следствие?

– Вроде бы был брат, клерк, но, как я уже сказал, денег она не оставила, так что он и не стал утруждаться. Я видел его после ее смерти, и при виде его обрадовался, что не женился на его сестре. Он выглядел сущим мерзавцем, опасным прохиндеем. Но, как я уже говорил, Эмилия была из низов. Лишь ее прекрасный голос и большой талант открыли ей путь в общество, где я ее и встретил. С тех пор я ничего не слышал о ее брате. Думаю, он уже умер. Это все было более двадцати лет назад. Но теперь ты понимаешь, почему миссис Октагон противится вашему браку. Она так и не простила меня за то, что я не взял ее в жены.

Катберт снова кивнул.

– Но я не понимаю, зачем она вообще давала согласие, раз сразу изменила мнение после смерти Селины.

– Сам не понимаю. Но я отказываюсь вмешиваться в это дело. Ты уж сам выясняй причину.

– Обязательно, – сказал Мэллоу, вставая, – и я уверен, что она связана с ужасной смертью ее сестры!

Карэнби в ответ на эту речь покачал головой. Он не разделял этой уверенности.

– Ты сам видишь, что, несмотря на все намеки миссис Октагон, у меня не было причин убивать Селину, – мрачно сказал лорд. – Я не понимаю, почему Изабелла обвиняет меня…

Наутро после визита к лорду Карэнби Мэллоу неожиданно получил телеграмму из Девоншира с сообщением о болезни матери. Миссис Мэллоу была раздражительной ипохондричкой, которая всегда считала, что ее здоровье куда хуже, чем оно было на самом деле. Катберта часто призывали к ее смертному одру, где он находил ее вполне живой и здоровой. Он ожидал, что и этот вызов окажется ложной тревогой, но, будучи послушным сыном, он вырвался из города и сел на дневной экспресс в Эксетер. Как он и ожидал, миссис Мэллоу была вовсе не так плоха, как намекала в телеграмме. Катберт был раздражен, но мать настояла, чтобы он остался, не желая обидеть ее, он подчинился. Катберт вернулся в Лондон лишь через четыре дня. Но его визит в Эксетер оказался небесполезным, поскольку он расспросил мать о романе лорда Карэнби. Миссис Мэллоу знала о нем все и очень не одобряла своего деверя.

– Он сумасшедший, – бурно заговорила она, когда как-то вечером Катберт поднял эту тему. – Всю жизнь он был ненормален. Его титул должен был носить твой отец!

– Ладно, однажды он достанется мне, – утешил ее сын. – Вряд ли Карэнби женится.

– Да, но я никогда не стану леди Карэнби, – пожаловалась миссис Мэллоу, особа весьма самолюбивая и эгоистичная. – Я была бы украшением этого титула. К тому же такого древнего. Но я рада, что эта противная Селина Лоах так и не стала его женой. Даже эта Сол была бы лучше.

– Не говори дурно о мертвых, мама.

– А почему я должна хорошо говорить о плохих мертвых? – отрезала миссис Мэллоу. – Я никогда не любила ни Изабеллу, ни Селину. Обе были мерзкими девчонками и постоянно грызлись. Они почти не разговаривали друг с другом, и как тебе вообще пришло в голову жениться на Изабеллиной дочке, я не понимаю. Это просто неуважение ко мне. Но я сказала все, что думаю по этому поводу.

По правде говоря, миссис Мэллоу действительно все сказала и не переставала пилить Катберта, чтобы тот расторгнул помолвку. Если бы она знала, что миссис Октагон не дала согласия на их свадьбу, она бы обрадовалась, но чтобы избежать неприятных объяснений с женщиной, несдержанной на язык, Катберт ничего не сказал о разрыве.

– Мама, а мисс Сол тебе нравилась? – спросил он.

– Я видела ее только раз на сцене, – расширила глаза миссис Мэллоу. – Господи, Катберт, я никогда не связывалась с людьми такого сорта. Карэнби был без ума от нее. По правде говоря, он заключил с ней помолвку назло Селине. Та, конечно, и правда дурно с ним обошлась, но я считаю, что мисс Сол – какое мерзкое еврейское имя, не правда ли, – просто загипнотизировала его. Он забыл ее почти сразу же после ее смерти, несмотря на эту дурацкую идею заколотить дом. А в Рекстоне такая дорогая земля! Ладно, я надеюсь, что жуткая смерть Селины будет предупреждением Карэнби. Но я не желаю ему зла, хотя ты наследник его титула, а нам нужны деньги.