Вы: Только я пришла на работу, смотрю, к кофеварке идет Таня, и – ты не поверишь! – на ней такая же блузка, как у меня.
Подруга: Да ну! Какая блузка?
Вы: Голубая – та, с оранжевым цветком. Помнишь, я купила ее в том магазине, в другом конце города? На распродаже?
Подруга: А-а, та, за 29,99$? Ты ее откопала в тот же день, когда я нашла себе туфли в магазине дальше по улице?
Вы: Ну да! Я надевала ее на работу несколько недель назад, и она сделала мне комплимент. Значит, она съездила в наш магазин, купила такую же блузку и теперь носит ее на работу, представляешь? Ты знаешь, что я при этом чувствую?
Подруга: Это ужасно. Как она смеет…
Беседа может длиться часами, при этом вы будете перескакивать на массу других проблем, ничего общего не имеющих с исходной темой…
Ровно десять секунд такого разговора с мужчиной, и он поставит в нем Точку. Вот доказательство B:
Вы: Только я пришла на работу, смотрю, к кофеварке идет Таня, и – ты не поверишь! – на ней такая же блузка, как у меня.
Ваш мужчина: Неужели? Не надевай ее больше.
Как говорится, конец связи. В этом конкретном случае и во многих других подобных большего от нас добиться трудно. Нам все равно, как вы себя чувствовали, сидя в одной комнате с женщиной в такой же блузке. Нам кажется, что эта проблема уже устранена – вы дома. Вы уже больше не смотрите на женщину в похожей блузке. И если вы не будете больше надевать такую блузку на работу, вам не придется снова сталкиваться с этой проблемой. Мы считаем, что проблема решена – и не о чем больше говорить.
Нас, мужчин, не интересуют разговоры – нам важны дела.
С самого нашего рождения нас учат защищать, заявлять и обеспечивать. Общение, забота, выслушивание проблем и попытка понять их без обязательного их решения – мальчиков этому просто не учат. Мы не позволяем мальчикам плакать, мы не спрашиваем их, что они чувствуют по тому или иному поводу – мы учим их не показывать ничего, кроме «мужественности». Стоит мальчику упасть с велосипеда и потереть ушибленную коленку, как ему тут же говорят, чтобы он встал, отряхнулся и перестал хныкать. «Будь мужчиной», – требуем мы.
Нет и речи о том, чтобы спросить его, что он чувствовал, когда упал, никто не интересуется, страшно ли ему снова сесть на велосипед и еще раз прокатиться. Мы автоматически говорим ему, чтобы он забыл о падении, сел на велосипед и ехал не падая.
Конец ознакомительного фрагмента.