– Я пирожков напекла, – произнесла бабушка деревянным голосом и тупо уставилась на пакет. Её брови сошлись на переносице. – Да, пирожков напекла… И конфет купила. А Мария Викторовна передала кусочек медовика, – она развернулась и подошла к Жене. – Держи, зайчик. Ты был хорошим, послушным мальчиком. Ни одна медсестра на тебя не пожаловалась, в отличие от моего оболтуса. И кого я воспитала? Как мне людям в глаза-то смотреть?

– Ты их мне принесла! – возмутился Дима и подскочил на кровати. – Я же видел! Ты сначала хотела их мне отдать!

– Не мели чепухи, – поморщилась бабушка. – Тебя через два часа выписывают. Зачем бы я тебе тащила еду, если ты сможешь пообедать дома? Потерпишь. И вообще, я поговорю с Вероникой Леонидовной. Может, она тебя прямо сейчас выпишет. Уверена, ей не терпится избавиться от проблемного пациента.

Бабушка вышла в коридор. Димино любопытство победило – он небезосновательно переживал о своей участи и решил подслушать, чтобы морально подготовиться к грядущим испытаниям. Бабушка оставила дверь приоткрытой, и Дима заглянул в щелочку.

– Нет, что вы, Антонина Павловна! – всплеснула руками медсестра. – Перед выпиской их должен осмотреть врач. А если он скажет, что Диме нужно побыть в больнице ещё несколько дней? Бедные дети столько перенесли… Разве они должны сражаться с Демонами?

– Да, мой внук – настоящий герой, а ведь ему всего лишь десять лет, – с гордостью сказала бабушка, и у Димы потеплело на душе. Неужели всё налаживается? Бабушка его не разлюбила? Но как только он об этом подумал, бабушка оглянулась на палату и застукала его за подсматриванием. Она мгновенно нахмурилась и схватила Диму за шкирку, встряхнула как котёнка. – Паршивец!

– Антонина Павловна, что вы делаете?! – возмутилась медсестра. – Это что за методы воспитания?! – она скользнула взглядом по Диме и вдруг с презрением добавила: – Для таких хулиганов, как ваш внук, строгих слов недостаточно! Лучше всего – хворостиной или ремнём!

Дима отделался малой кровью – его отругали и выписали. Бабушка даже несильно ругала его, пока они ехали в метро, лишь изредка называла негодяем и мелким паразитом. А вот остальные люди так и норовили сделать ему какую-то гадость. Страхи Димы воплотились в реальность – как он и подозревал, чем больше людей вокруг, тем больше проблем они создают. Высоченный мужик, гадко ухмыляясь, пытался оттоптать ему ноги, а девушка вылила на него ледяной коктейль и перед уходом сфотографировала. Под конец поездки Дима сгорбился и чуть ли не прижал подбородок к груди, стараясь выглядеть максимально незаметно.

– Меня не боишься, так посмотрим, как отцу грубить будешь. Он-то тебя сразу заткнёт, – цокнула языком бабушка, когда они подошли к родным покосившимся воротам.

– Боюсь, – пробормотал Дима.

На его счастье, отец куда-то ушёл – когда у него появлялись деньги, он всегда исчезал. Иногда на пару часов, иногда – на несколько дней. Бабушка расстроилась и приказала ему шуровать в Академию:

– Глаженые вещи в шкафу, одевайся и беги на остановку. И я позвоню директору, проверю, был ты там сегодня или нет!

– Но уже одиннадцать часов, – растерялся Дима. – А занятия начинаются с восьми.

– Не смей огрызаться!

Дима переоделся, взял рюкзак и выбежал из дома. Люди на остановке прожигали его злыми взглядами, и он по итогу так и не решился сесть в автобус. О том, чтобы снова спуститься в метро, и речи не было – при одной мысли об этом на него накатывала паника. До Академии было два часа пешком. Дима колебался – ему очень хотелось вернуться домой, но бабушка… Если она и правда позвонит директору, то ему придётся худо. Тяжко вздохнув, Дима поплёлся вверх по улице, надеясь, что не потеряется. Сильно светило солнце, к тому же Дима забыл натянуть носки. Поэтому он натёр болючие мозоли и насквозь пропотел. Когда он подошёл к Академии, он ненавидел всех и вся.