– Ты мне доверяешь, Тодд Хьюитт?

Я почесал в боку. Ну и как на это отвечать?

– Конечно, доверяю, – сказал я. – По крайней мере, доверял, пока ты не стал собирать мне рюкзак без моего ведома.

Его Шум сошелся в точку, как солнечный луч; взгляд сделался твердым.

– Ты мне доверяешь?

Я поглядел на него: да, я доверял, даже сейчас.

– Доверяю, Бен.

– Тогда поверь, что все, что ты сейчас знаешь, – это неправда.

– Што все? – У меня голос слегонца скакнул вверх. – Почему ты мне ничего не говоришь?

– Потому что знать – опасно, Тодд. – Я его в жизни не видал таким серьезным, и когда попытался глянуть в его Шум, штобы понять, што же он там такого прячет, Шум взревел и отбросил меня прочь. – Если я сейчас тебе все скажу, оно будет жужжать в тебе громче улья в медосборную пору, и мэр Прентисс найдет тебя быстрее, чем его плевок долетит до земли. Тебе нужно сейчас же отсюда убираться, и как можно дальше.

– Но куда?! – вскрикнул я. –   Ничего же больше нет!

Бен сделал глубокий вдох.

– Есть, – сказал он. – На свете есть и другие места.

На это я просто промолчал.

– Между первых страниц книги есть сложенная карта. Я ее сам нарисовал. Нет, не смотри на нее, по крайней мере пока не выберешься из города, понял? Теперь иди на болото. Там поймешь, что тебе делать дальше.

Но я по Шуму понял, што он совсем не так уж уверен в моей сообразительности.

– Из-за того, што я там найду, да?

На это он ничего не сказал.

А я продолжал думать.

– Откуда вы знали, што нужно держать для меня собранный рюкзак? – Я отступил от него на шаг. – Если эта штука на болоте – такая уж неожиданность, почему вы с такой готовностью вышвырнули меня из дома?

– План таков и был, с самого начала. Ты тогда был еще совсем маленький… – Он громко сглотнул; грусть обнимала его всего, целиком. – Как только ты достаточно подрастешь, чтобы самостоятельно…

– И вы уже тогда собирались выкинуть меня вон, штобы мной кроки пообедали? – Я отступил еще на шаг.

– Нет, Тодд… – Он подался ко мне, все так же с книгой в руках, но я еще отшагнул.

Он махнул рукой: типа ладно, как хочешь.

И закрыл глаза. И открыл для меня свой Шум.

Через   месяц, первым делом сказал он…

И дальше мой день рожденья…

День, когда я стану мужчиной…

Вот там-то оно все и… Што происходит, когда…

Што остальные мальчишки делали, когда становились мужчинами… Одни… Сами…

Как убивают все, што в них еще осталось от мальчиков, до последней…

И…

И што на самом деле происходит с теми, кто… Срань господня!

И нет, я больше ничего об этом не скажу. А как я себя от этого чувствую – и подавно. Я посмотрел на Бена, и передо мной был другой человек, не такой, как всегда; не такой, какого я знал. Знание опасно, да.

– Вот поэтому-то тебе никто ничего и не говорит, – сказал он. – Чтобы ты не сбежал.

– И вы бы меня никак не защитили? – Я снова мяукнул (да заткнись уже наконец!).

– Мы сейчас тебя защищаем, Тодд, – сказал он. – Прогоняя тебя отсюда. Мы хотели быть уверены, что ты сумеешь выжить один, самостоятельно – для того мы всему тебя и учили. А теперь тебе надо идти…

– Если через месяц должно случиться вот это, почему вы так долго ждали? Почему раньше меня не убрали отсюда?

– Мы не можем уйти с тобой, вот в чем все дело. И мы всё никак не могли отослать тебя в никуда одного. Это невыносимо. Видеть, как ты уходишь… Такой маленький… – Он снова погладил обложку книги. – И да, мы надеялись на чудо. Что вдруг нам не придется…

Тебя   потерять, сказал Шум.

– Но чуда не случилось, – сказал я, помолчав секунду.

Бен покачал головой. Протянул мне книгу.

– Прости, – сказал он. – Прости, что все вышло вот так.