Дом хоть и старый, но как все старое довольно добротный. Стены здесь тонкие и слышимость просто шикарная. Так что он не-вольно слышал весь разговор брата и сестры. Хотя и не прислушивался.

Нового о себе ничего не узнал.

А вот на то, что его собрались выпроводить так рано, даже как-то обиделся.

Не то чтобы он вжился в роль прекрасного рыцаря, но все же.

- Угу, - отозвался Зебл, - Но печенье вкусное.

Девушка помялась в дверях, а после шагнула в тесное помещение микроскопической кухни, подошла к окну и, нервно поправив занавеску, словно невзначай поинтересовалась:

- Как ваши ботинки? Не подсохли?

Они не то, что подсохли, даже еще были не на половине пути к этому.

Игнат это знал.

Знала и Соня, но все равно спрашивала, а, следовательно, его светский визит к симпатичной Кнопке явно затягивался.

- Думаю да, - не моргнув и глазом соврал он, растягивая губы в улыбке, - Сейчас допью чай и пойду.

Едва слышный вздох облегчения сорвался с губ девушки, и Зебл не удержавшись от ироничного смешка, поинтересовался:

- Что? Так не терпится избавиться от моей бандитской рожи?

Попал, что называется не в бровь, а в глаз, потому что Кнопка моментально вспыхнула. Да так ярко, что щеки и даже, кажется, уши в девушки заалели от стыда. Последнее так и вовсе удивительно.

В этой миниатюрной молодой женщине явно чувствуется воспитание. Весь ее облик и манеры говорят о том, что она явно из интеллигентной и вероятно даже очень обеспеченной семьи. Братец ее мелкий так и вовсе представитель мажористой, правда, с подстреленным хвостом, братии.

Пока Соня пытается справиться с охватившей ее оторопью и подобрать слова, Игнат продолжает ее оценивающе разглядывать и понимает, что не ошибся.

Интеллигенточка.

Все в ней от идеально опрятной блузки, до, со вкусом подобранных недорогих, аксессуаров кричит о том, что София получила прекрасное воспитание.

Еще там, в подворотне, мужчина заметил на пальце девушки необычное кольцо. Изысканная и явно дорогая побрякушка из белого золота. Это тупые, обдолбанные слизни не заметили цацку, а у Зебла глаз наметан. Не зря столько лет у Казьменко работает.

- Я вовсе не хотела вас обидеть, Игнат, - наконец, справившись с эмоциями, говорит она и опускается на стул напротив.

Ему нравится, как тихо, но твердо звучит ее голос. А еще ему нравится, что она не придумывает глупых оправданий, но при этом отвечает прямо со сдержанной тактичностью.

- Просто я устала. Время позднее, а мне завтра на работу. Сами понимаете...

Игнат все понимал, но уходил с особой неохотой.

Не успокоился, пока не выпил весь чай, не сточил все печенье в вазочке.

Делал этот нарочно медленно и, искренне, расстроился, когда вазочка опустела, ботинки подсохли, а предлогов остаться больше никак в голове не возникло.

- Вам, наверное, завтра тоже на работу? – такой тихий, но весомый намек на толстые обстоятельства.

- Да, я как бы и сейчас на работе.

- А-а-а-а. Ненормированный график?

- Типа того.

На самом деле график у Зебла капец, какой бешеный.

Вот поймает козла Расташинского, подвесит его за одно место, а после можно будет и отдохнуть.

А пока покой Игнату только снится. Особенно теперь, когда его деятельный босс еще и трясется над своей новой женой и всем ее кругом общения.

С другой стороны лучше уж Расташинкого по всему городу выискивать, чем быть нянькой для большого пополнения в семье босса. Там пускай Пудель с пацанами развлекается, а у Зебла есть дела посерьезней.

Собрался он в два счета.

Кнопка проводила его до прихожей, что по размерам не отличалась от кухни, сунула ему в руки ботинки и даже собрала с собой целый пакет полный липовых листочков с робкой ремаркой: