– Это я насильник? Ничего себе заявочка! – он выкатывается из-под кровати и встает. – Сама сюда пришла, взгромоздилась на меня и потом еще возмущается.

– Я хотела отлежаться в темноте и точно знала, что номер пустой.

Кстати, неплохо было бы рассмотреть получше, с кем я лежала под кроватью с такой нежностью и грацией. Как в песне:

Сколько было нежных слов,

Сколько было грации,

Когда мы лежали рядом у канализации.

Нащупываю кнопку ночника возле кровати и включаю свет. Внимательно рассматриваю нахала, который заправляет рубашку в брюки, с вызовом глядя на меня. Почти такой же, как и в полумраке. Только волосы темнее, чем я думала, и глаза не карие, а синие. Именно синие, а не голубые, и такие яркие!  И лицо очень надменное. Взгляд такой презрительный! Типичный воображала и эгоист! Но меня таким не испугаешь. У нас здесь в отеле принцы и миллионеры с таким же взглядом штабелями лежат на каждом квадратном метре площади. Так что я ко всему привычная.

Платье соскальзывает с плеча. Все-таки наглецу удалось там, под кроватью, дотянуться до застежки. Это где он так насобачился, интересно?  Дернув плечом, возвращаю платье на место и изгибаюсь, пытаясь дотянуться до "молнии", и застегнуть ее.

– Давай помогу, – он делает шаг ко мне.

– А что мы уже на ты?

– Извините. Я просто подумал, что то, что было между нами только что, автоматически подразумевает некоторую близость.

– Не знаю, что вы там себе вообразили, но для меня между нами ничего не было.

Вот чертова застежка! Никак до нее не дотянуться. Это потому, что он меня бесит. Дома я ее легко застегиваю. А здесь, под его взглядом, у меня пальцы дрожат.

– Это еще вопрос: кто больше вообразил? Что-то я не заметил яростного сопротивления с вашей стороны, – он заходит мне за спину и одним движением ловко застегивает "молнию". –  Ну вот, все. Как сказал поэт Вишневский: "Приучен комсомолом и судьбой застегивать бюстгальтер за собой".

– Что? – от злости у меня аж дыхание сперло.

Резко поворачиваюсь лицом к нему и выдыхаю:

– Это я-то вообразила? Да вы, как шкаф меня придавили! Я чуть не задохнулась! Так что единственное, о чем я мечтала: это поскорее выбраться.

– Ну я же объяснил: моя невеста…

– Да плевать мне на вашу невесту! И на вас тоже!

– А можно не хамить? – его голубые глаза темнеют от гнева.

– Это я буду решать, что можно, а что нельзя!

"Молния" на платье вдруг снова расходится и платье соскальзывает с плеча.

– У вас там явно что-то с замком, – он снова оказывается у меня за спиной, застегивает "молнию", и вдруг проводит ладонью по моей спине и попе.

Ну это уже переходит все границы! Разворачиваюсь и влепляю ему пощечину.

– С ума сошла? – шипит он, схватившись за щеку.

– Руки убери!

– Я проверял: не расходится ли замок посередине. У тебя "молния" через полспины идет. Это не то, что ты подумала.

– Извращенец! Это как раз то!

– Истеричка ненормальная!

Он вдруг хватает меня за плечи и целует. Сердце падает вниз. С ужасом ощущаю, что мое тело требует продолжения банкета.  Нечеловеческим усилием воли отталкиваю его и шиплю, как змея:

– Это больше никогда не повторится! Хватит! И вообще я сейчас закричу и позову на помощь

Изо всех сил толкаю его. Он врезается спиной в стену.

– Ты закричишь? Это я еще и насильник? – негодует он. – А кто на меня набросился?

Ну черта с два же я ему расскажу про предающее тело!

 – Ты сама  на меня набросилась, малышка. Если бы ты не хотела… знаешь, как говорят: сучка не захочет…

– Хам! – с размаху влепляю ему вторую пощечину.

Он  хватает меня за запястье и рычит: