- Ужас и страх всех земель! – наперебой предлагали отцы, выбирая «солидные» прозвища для будущих правителей. – Куда! Я себе «Страх» присмотрел!

Я осторожно продвигалась к выходу. А то начнется! Сжег три Империи – герой! Сожгла одну кашу – дура косорукая!

На этот раз дорогу я нашла быстро, чувствуя, как усиливается запах горелого. Я распахнула дверь на кухню, а меня смело теплой и липкой волной перловки, размазывая по полу.  Перловка была повсюду, она текла по коридору, заглядывая в двери. Вскочив на ноги, я бросилась вниз по ступеням, увязая в каше почти по пояс.

 Посреди кухни радостно плясал чан, фонтанируя кашей. Струя доставала до потолка, каша стекала с краев.

- А! Э! – металась я, скользя на перловке, а на меня сверху упал огромный комочек, обосновавшись веселой шапочкой.  – Что делать?! Что делать?! Эта… Как его остановить?

Я представляла, как грустно отчитываюсь родителям, что их дети захлебнулись перловкой! И пусть только попробуют сказать, что их тут не кормят!

- Прекрати! – орала я, подплывая к котлу. – Перестань! Хватит! Не надо! Достаточно! Не вари!

Внезапно котелок остановился, а я выдохнула, пытаясь доползти до него и заглянуть внутрь, чтобы убедиться, что запасов перловки хватит на год!

Я высморкалась перловкой, прокашлялась перловкой, и даже прослезилась перловкой, трясущимися руками доставая тарелки. На первой уже застыл плевок моего кулинарного восторга. Я расставляла их на полке, слыша, как страшный голос вежливо сообщает, что пора ужинать!

С остервенением я ляпала разварившуюся перловку на каждую тарелку, а потом ставила их на поднос. Добро побеждает зло путем насилия. Изнасилованное зло всегда берет реванш.

Я несла поднос, оставляя за собой следы. Руки дрожали, тарелки прыгали, ноги скользили. Зато добрые стрелочки, словно нарисованные кровью, указывали нужное направление. Если бы я знала, что придется идти так долго, то взяла бы тарелку для себя. На завтрак, на обед и на ужин!

За огромным черным столом сидели темные властелины, нетерпеливо требуя законный ужин.

Я проходила и ставила перед каждым тарелочку. «Это что за!», - орали они, тыкая вилками кашу. Что-то мне подсказывало, что сначала будет «в меню», а потом «в меня».

- Я это есть не буду! – возмущались они, глядя с омерзением на серые комки.  – Это – пища, недостойная темного властелина!

Я смотрела на них, даже не зная, что ответить. С подноса капало. Они никогда не жили на зарплату воспитательницы. Была бы ведьмой – прокляла.

- Неужели? – послышался спокойный голос, а я обернулась. За спиной назревал бунт, а передо мной стоял тот самый красавец в роскошной одежде. – Это же Зверски Отнятая Перловка на слезах народа. Ее отняли у народа вместе с последними припасами. О, как народ плакал, рыдал, умолял оставить хоть пару зернышек. Но нет…

 Глаза палача расширились, а потом сузились. Как-то по-кошачьи получилось.  Говорил он с явной надменной ленцой, улыбаясь так, что все чеширские коты провозгласили его своим гуру.

- Они рыдали, - лениво продолжал палач, глядя на замерших принцев тьмы. – Как они рыдали…

Палец скользнул по мне, а я округлила глаза. Я отчетливо видела, как палач облизывает палец, улыбаясь.

- Поэтому и пересолено, - произнес он, а я видела, как тут же застучали вилки, а каша стала исчезать с тарелок.

- Спасибо большое, - попыталась улыбнуться я, глядя на «спасителя» с облегчением.

- Брысь! – произнес он, меняясь в лице, а я вздохнула, собиралась уйти, как вдруг послышался чей-то радостный голос: «А на моей перловке кому-то зуб выбили! Глядите, как отнимали!».  Я списала все на легкую степень наивности конкретно взятого индивидуума. Стоило мне сделать шаг, как вдруг послышалось: «Дай сюда! Это мой зуб! Будет мой! Первый трофей!».