Теперь от стыда и смущения запылало не только мое лицо, но и шея с ушами. Я никогда и ни с кем не обсуждала свое материальное положение. Это казалось мне… унизительным, что ли. Как будто я напрашиваюсь на жалость. И вот теперь Норберг прилюдно озвучил то, что, по сути, я нищенка. Бедная сиротинушка, которая учится в академии лишь благодаря чужой милости.

Дарек как-то странно покосился на меня, как будто соображения, выложенные Норбергом, прежде не приходили ему в голову. Но почти сразу еще выше вздернул подбородок, вновь все внимание обратив на Норберга.

– Именно поэтому я и был непреклонен, – процедил он. – Я не хотел, чтобы у Бьянки из-за моей ошибки были такие проблемы. Поэтому решил все исправить самостоятельно. А она… Она просто увязалась за мной! И всю дорогу упрашивала одуматься.

Виер Норберг Клинг улыбнулся. Откинулся на спинку кресла, продолжая лениво поглаживать грифона.

«А ведь он знает, что Дарек лжет, – родилась отчетливая мысль. – И в курсе, как все обстояло на самом деле».

Но Норберг по непонятной причине молчал.

– Вот, значит, как, – растерянно пробормотал Ольшон, когда пауза затянулась сверх всяких пределов. – Дарек, мальчик мой, я очень огорчен твоим поведением.

– Я раскаиваюсь, – сухо обронил Дарек. – Что же касается наказания… Как вы понимаете, это было моей идеей. Мне и нести ответственность. С вашей стороны было бы крайне нечестно и несправедливо исключать Бьянку из академии.

– Я думаю, в свете новых открывшихся обстоятельств слишком поспешно говорить про исключение, – как и следовало ожидать, тут же залебезил Ольшон. – Да, безусловно, Дарек, ты поступил опрометчиво и глупо. Но виер Клинг прав. Зато ты сам уничтожил возникшую проблему. И тем самым продемонстрировал свою силу боевого мага. Было бы неправильно из-за одной оплошности не позволить столь талантливому юноше, как ты, завершить свое обучение.

Весь монолог декана я кусала губы, пытаясь справиться со все нарастающим возмущением.

В принципе ожидаемо. Я не сомневалась, что со мной разговор был бы гораздо короче. Если бы Дарек не взял на себя вину за случившееся, то меня без малейшего сожаления выгнали бы из академии.

– Мне придется серьезно поговорить с твоими родителями, Дарек, – завершил свой монолог Ольшон.

– Я понимаю, – спокойно сказал он. – Полагаю, мои родители без проблем возместят весь вред, нанесенный моими необдуманными действиями.

– О, по этому поводу не переживай, мальчик мой. – Ольшон с каким-то неприятным подобострастием захихикал. – Твой отец очень понимающий и щедрый человек. Но, Дарек, проблема не в деньгах.

На этом моменте я заинтересованно вздернула брови. Не в деньгах? А в чем же, хотелось бы мне знать?

– Ты понимаешь, какому необдуманному риску подверг свою жизнь? – продолжил заливаться соловьем Ольшон. – Да твой отец с меня бы шкуру живьем снял, если бы с тобой что-нибудь случилось! Не мне тебе рассказывать, как он негодовал, узнав обо всей этой истории.

– Виер Ольшон, – твердо проговорил Дарек, – я не младенец и сам несу ответственность за свою жизнь. И потом, смею напомнить, что я обучаюсь на факультете боевой магии. Жизнь представителей этой профессии всегда сопряжена с определенными опасностями.

Ольшон явно растерялся от такой отповеди и не сразу нашел, что ответить на это, в сущности, справедливое замечание. Умоляюще взглянул на Норберга, но тот словно потерял всяческий интерес к происходящему. Сидел, смежив веки, и как будто дремал. Хотя я не сомневалась, что он продолжает внимательно слушать наш разговор.