“О Господи, дай мне счастья в жизни, и я буду тебе так благодарна! Но что я говорю? Мне кажется, я родилась для счастья. Господи, сделай меня счастливой!”

Башкирцева была как будто обречена на счастье. Красавица, дочь богатого помещика в Полтавской губернии. С 12 лет – заграничные путешествия: Вена, Париж, Женева, Баден-Баден. Жизнь во Франции, где она в 15 лет начинает писать дневник. Прекрасное образование, занятия в частной академии художеств Жюлиана. Башкирцева замечательно не только рисовала, но и пела. “Мой голос – мое сокровище!” И список ее влюбленностей блистателен – это и граф Уильям Гамильтон, и племянник кардинала Пьетро Антонелли, и дипломат Поль Гранье де Кассаньяк.

Бог не дал ей счастья. С юных лет Башкирцева была больна чахоткой. Но какая же сила воли и духа! Она оставила 150 картин, 200 рисунков, скульптуры, и они сегодня находятся в лучших музеях Вены, Парижа, Чикаго, Москвы, частных собраниях. Она, как и Дьяконова, не успела издать свой дневник при жизни. Но вела об этом переписку с самим Мопассаном.

В ее творческой энергии, самоотдаче, трудолюбии (невероятном!) было что-то ненормальное, какая-то бешеная страсть! И это было связано с болезнью. “Умереть? Это было бы дико, однако мне кажется, что я должна умереть. Я не могу жить: я ненормально создана; во мне – бездна лишнего…”

Ничего подобного с Лизой Дьяконовой быть не могло. С Башкирцевой ее объединяла разве только ранняя болезнь. Но у Башкирцевой, как ни странно звучит, и болезнь была блистательна. Недаром говорят: сгореть от чахотки.

Болезнь Лизы, во всяком случае, та, о которой она думала, была просто постыдной. И она поражала ее мозг. А никаких особых талантов у нее не было. Ее талант – понимание. Она очень рано начала понимать мир, себя и людей.

Потому что жизнь ее изначально была труднее…

Братья Дьяконовы пишут: “Смерть Александра Ивановича Дьяконова внесла перелом во всю дальнейшую жизнь его семьи. Александра Егоровна, напуганная несчастьями последних лет, после ликвидации фабрики стала жить в Ярославле скромной вдовой – опекуншей своих пятерых детей, и единственною целью своей поставила сохранение для них того небольшого капитала, который остался после смерти отца. Эту задачу она выполнила вполне успешно”.

У Александры Егоровны на руках пятеро детей. Причем старшие были девочки, а самая старшая – Лиза. На что могла рассчитывать мать? Сама она родилась в небогатой купеческой семье, а замуж вышла за богатого Дьяконова. Но Дьяконов заболел и разорился.

Ее красивая сестра Евпраксия Горошкова тоже вышла замуж за богатого купеческого сына Ивана Оловянишникова, родила десять детей и тоже рано осталась вдовой, но с миллионным состоянием, возглавив акционерное общество “Оловянишников и сыновья”. Она и отчество свое подписывала не Егоровна, как сестра, а Георгиевна. У Егоровны была только одна надежная перспектива: удачно выдать замуж своих дочерей. И первую из них – Лизу. О, если бы она была такой красивой, какими были в свое время дочери купцов Горошковых! Но Лиза не была красивой.

1 февраля 1891 года. Утром посмотрела на себя в зеркале: на меня смотрел урод! Да, это печальный факт, я чуть не бросила зеркало, но сколько ни искала хоть привлекательной черты на лице своем – не находила, и все более убеждалась в своем собственном уродстве: предо мной была одна из физиономий с грубыми чертами, которые я положительно ненавижу!