– Антон Иванович Мисевич. Та-да-дам, та-да-дам! Между прочим, знакомое лицо…

– Он вырос в Искитиме и жил в Новосибирске.

– Ну, может, встречались. – Рассматривая паспортные данные, Греков забыл о роли заботливого доктора и как-то подобрался. – Значит, родители? А братья-сестры? Бабушки-дедушки?

– Мне, конечно, хотелось бы узнать как можно больше о его семье.

– Разумеется! Наследство-то от кого достанется? От покойной бабуси! А они часто обделяют нелюбимых внучков… Надо успевать общаться, пока не поздно!

Я вспыхнула от унижения.

– Вы о чем-то своем, Герман Ильич. Меня не интересует наследство моего мужа. Только его отношения с семьей.

Он насмешливо глянул на меня, словно говоря: «Ну-ну! Видали мы таких бескорыстных!»

– Океюшки, Полина Андреевна, задачка ясна.

Его подозрения меня покоробили. Но это пакостно-ласковое «океюшки» чуть не заставило встать и уйти.

Если бы я так и поступила, все пошло бы по-другому. Я не сидела бы сейчас, прикованная наручниками к батарее.

Но уйти, когда все только начало двигаться к выяснению правды? Искать другого детектива? Вернуться и снова барахтаться в подозрениях?

– Еще мне хотелось бы знать причину их ссоры, – добавила я.

– А, они поссорились! – с глубокомысленным видом промолвил Греков. – И что же такое случилось?

У меня зародилось нехорошее подозрение. Что, если передо мной тривиальный дурак? Каким-то чудом его занесло в профессию, где требуется если не ум, то минимальная сообразительность, и он ухитрился зацепиться – за этот кабинет, за табличку на двери, за выщербленные ступеньки. Бабушкина приятельница клялась, что ее племянник – лучший частный сыщик во всем Новосибирске. Но если подумать, престарелая тетушка – не самая надежная рекомендация.

– Именно это мне и нужно узнать. – Я постаралась скрыть сарказм в голосе. – Что случилось, из-за чего сын прервал с ними общение.

– Да-да, понимаю-понимаю… Та-да-дам! – Он побарабанил пальцами по столу и попытался насупить брови. Маленькие коротенькие бровки поползли друг к другу еле-еле, как ослабевшие от голода гусеницы. – Ваш муж что-нибудь говорил о ссоре?

– Ни слова.

– Хоть какие-то намеки?

– Нет, ни одного.

– Так не бывает!

– Бывает, – отрезала я.

– Ну-у, тогда это дело довольно непростое!

– Поэтому я и обратилась именно к вам, – с фальшивой проникновенностью сказала я.

– Мда. Ну ладно. Кроме данных о семье, что еще вы хотите узнать?

– Ничего.

Греков прищурился:

– Другие браки? Дети? Любовницы?

– Боже упаси! – Я испугалась. – Нет, про любовниц ничего не хочу знать!

Кажется, детектив огорчился.

– А дети? – с надеждой спросил он.

– Да нет у него детей!

– Все так говорят! Абсолютно все!

– А у вас есть? – спросила я.

Он сник.

– Нету. Не успел испытать счастья отцовства.

– Ну, вот видите.

Детектив поднял голову и взглянул на меня оценивающе, будто прикидывал, не со мной ли в паре попробовать испытать это счастье. Мне стало не по себе, но тут он сменил тему:

– Теперь давайте обсудим вопрос гонорара…

Кажется, он назвал сумму исходя не из сложности задачи, а из того факта, что я – москвичка. Это было дорого для меня. Но торговаться показалось еще противнее, чем безропотно заплатить, и я достала портмоне.

При виде наличных Греков определенно повеселел. Похоже, дела у частного детектива шли не блестяще.

– Та-да-дам, та-да-дам! – торжественно пропел он. – С вами приятно иметь дело! Думаю, в течение нескольких дней все выяснится. – И, снова напустив на себя сочувственный вид, добавил: – Главное, не волнуйтесь! Берегите нервы! А с мужем вашим мы разберемся, как не разобраться, не разобраться никак нельзя, на то мы здесь и посажены…