Но это Галка шла за ними по пятам, подслушивала и подглядывала. И она же первой добралась до матушки. И когда Грач, Белый и Ворона вернулись, завершив дело, матушка Ворону не ругала. Она дала ей мешочек семян и велела идти в лес.

Ворону больше никто не видел, а спустя несколько лет Белый заметил в лесу, недалеко от дома, поляну маков. Они цвели пышно, ярко, и пахло от них тошно. Люди верили, что маки не давали чародею восстать из могилы. Ворона была чародейкой. Только она и Грач из всех Воронят. Поэтому матушка её и ценила. Поэтому Белый и Галка ей завидовали.

И Ворона, кажется, была самой живой из них четверых. Живее мертворождённого Белого, сильнее Грача с седыми висками и выносливее Галки с огромным шрамом на груди. Их, пожалуй, не должно было быть. Но госпожа одаривала их своей милостью, пока они верно ей служили.

Ворона госпожу подвела.

И меньше всего Белый хотел повторить её судьбу.

С обеда у реки прошло не так много времени, но Галка успела проголодаться и теперь уплетала кисель за обе щёки. Белый лениво попивал квас.

– Дай! – Вадзим опёрся одной рукой о стол, и тот зашатался, другой он выхватил у Белого квас и, громко глотая, быстро осушил всю кружку. – Милка!

– Ох, как ты меня достал, – раздался раздражённый голос с другого конца зала. – Чего тебе?

– Принеси кваса!

– Я не буду за тебя платить, – тихо предупредил Белый.

– Что ж ты за человек такой? – Вадзим рухнул на лавку рядом, упёрся локтями в стол, пряча лицо за ладонями. – Я ж это…

Спорить с ним не хотелось, поэтому Белый промолчал. Пришла Мила, принесла вместо кваса воды, грохнула кувшин на стол так, что он чудом не разбился, и Вадзим схватился за виски.

– Да за что вы так со мной? – простонал он, обнимая кувшин.

– Вроде взрослый дядька, – хмыкнула Галка, – а всё как ребёнок.

– Хых, – он присосался к кувшину.

Терпение подходило к концу.

– Давай, Вадзим, думай. Где искать мальчишку с девчонкой?

Вадзим не отвечал и громко пил.

– Вадзим…

Хлюп. Хлюп. Хлюп.

– Вадзим!

– А-а, да не кричи ты так, – простонал гусляр. – Надо поговорить с одним человечком, который знает других человечков, которые знают всех в округе. Они должны кого-нибудь найти. Но я бы…

Он снова сделал глоток и опустил голову на стол, засипел тяжело:

– Я бы нашёл того, кто это устроил.

– Заказчика?

– Заказчиков. Не верю, что наш заказчик мог позвать ещё и других Воронов… Дорого и глупо. Хотя…

– Кто он? Кто мой заказчик?

Вряд ли стоило ожидать, что Вадзим ответит. Они все были связаны клятвами с госпожой. Все боялись её наказания. Когти клялись выполнять договоры. Клювы клялись заключать договоры между Когтями и заказчиками. Даже имя жертвы позволялось узнать только после того, как на запястье вырезался знак клятвы: четырёхпалая лапа ворона. Один договор – одна незаживающая рана, что будет ныть и жечь, пока договор не выполнят.

Как Когтям нельзя было не выполнить договор, так и Клювам запрещалось разглашать его условия.

– Белый, ты же знаешь… не имею права.

– Этот человек мог пожелать уничтожить Воронов? Скажи хоть так…

– Нет, – Вадзим поднял голову и уткнулся лбом себе в ладонь. – Хотя… он мог бы легко это осуществить, если бы захотел.

Белый тут же придвинулся ещё ближе.

– Мог бы? – переспросил он. – Значит, у этого кого-то есть деньги.

– И влияние, – добавила сипло Галка.

– Кто это? Белозерский?

– Нет! – вскрикнул Вадзим. – Не знаю! Не скажу. А-а-а! Чтоб вас Пустошь поглотила. Не могу. Знаешь же, что не могу. Чем доставать меня, лучше найди посыльного.

Можно было и дальше прожигать Вадзима взглядом, только бесполезно. Да, он пьяница, но не дурак. Иначе бы не стал Клювом. И точно бы не проработал так долго. А они с Белым уже не один год заключали договоры. Вадзим находил его и в Приморском, и в Твердове. Однажды даже они вдвоём почти добрались до Холодной горы. И всё это время матушка была довольна их работой.