Ясно было, что она всё равно проследит за ним и обязательно узнает про Вадзима, так что смысла скрываться не было никакого.

– Мой Клюв в «Весёлом кабанчике». Пойдём поедим, – предложил он.

И они побрели вверх по дороге, обратно в город мимо местами уцелевшего частокола усадьбы. На углу Галка остановилась, вытащила ножик и начертила длинную полосу на почерневшем от сажи столбе частокола.

– Подожди, – остановил её Белый. – Ещё рано. Сначала разберёмся со всеми.

– Одна из четырёх, – помотала головой сестра. – Госпожа уже забрала Осне Буривой.

– Нам за неё не платили.

– Но её посмертки у тебя. Так положено. Плоть – земле.

– Душу – зиме, – по привычке отозвался он.

И сестра прочертила галочку, заканчивая рисунок: воронову лапу.

В «Весёлом кабанчике» было как обычно. Проезжие путники торопливо ели без лишних разговоров, торговцы и дельцы спорили о ценах, забулдыги валялись на сене под окнами, а подавальщица Милка громко ругала всех, кто не заплатил, разбил посуду, нахамил или просто не пришёлся ей по душе.

Вадзима нигде не было видно.

– Эй, белый! – воскликнула Мила, случайно угадав его прозвище.

Она ловко, точно в танце, обогнула столы и лавки, легко удерживая заставленный посудой поднос. Галка ревниво оглядела её с головы до ног и встала поближе к Белому, но Мила, кажется, приняла её за юношу. Подавальщица оценивающе скользнула по Галке глазами, не приметила для себя ничего любопытного и посмотрела прямо на Белого.

– Ты пришёл заплатить Вадзиму?

– Нет.

– В смысле? – нахмурилась Мила.

Гневаться у неё получалось красиво, она от этого становилась ещё привлекательнее, особенно когда дула губы.

– Вот так, – пожал плечами Белый. – Сам расстроен, да не срослось с работой. Пришёл узнать… кое-какие подробности.

– И когда ты ему заплатишь?

– Когда выполню работу.

– А когда ты её выполнишь? – она сделала шаг навстречу, и Белому невольно захотелось отступить.

– Сегодня ночью, – вмешалась Галка, вытянув свой длинный нос. – Сегодня ночью братик всё сделает.

Мила только теперь пригляделась к ней внимательнее, удивлённо повела бровью, наконец признав в Галке девушку.

– Братик, значит?.. Это что же за дела по ночам делаются? – спросила она задумчиво, переведя взгляд на Белого. – Вы что, тати какие?

– Нет, – почти честно ответил Белый. – Не тати. Может, моя сестра слишком спешит с обещаниями, и всё будет сделано не сегодня, а завтра утром или днём. Как распорядится судьба.

Крепче перехватив поднос, отчего задребезжали горшки и миски, Мила покачала головой.

– Ох, белый, чую, бедовый ты, – сказала она и резко переменилась в лице, кивнула в сторону лестницы. – Вадзим дрыхнет. Всю ночь песни горланил, – она собралась уходить и оглянулась через плечо, приглашая идти за ней.

Ступала она ловко, по-кошачьи плавно, покачивая бёдрами. Отвести глаза от её зада получилось только потому, что Галка ударила брата кулаком в бок. Они сцепились взглядами.

– Что заработал хоть? – с угрозой посмотрев на сестру, громко спросил у Милки Белый.

– Ни монеты. Говорю же: он горланил, а не пел. Напился как свинья и лежал всю ночь под лавкой. Пытался, правда, отнять дуду у одного хлопца, так этой самой дудой и получил по затылку.

Галка весело хрюкнула.

– Хороший у тебя, однако, Клюв, – произнесла она шёпотом. – Работку, наверное, лучшую приносит.

– Считай, ту же, что и тебе.

Они остановились у закрытой двери. Сестра сделала небольшой шаг вперёд так, чтобы встать между Белым и Милой, та лукаво улыбнулась и посмотрела Белому прямо в глаза, упрямо не замечая Галку между ними.