Я охнула.

Не могу поверить, что гаишники могут поступить со мной так несправедливо!

– Спасибо вам за помощь, мне неловко, что вы тратите время…

– Ну, кто-то же должен вам помочь, – резонно заметил Андрей. – Тем более ваши… ну, ваши друзья, с которыми вы живёте? Судя по всему, они вам не поддержка…

Вспомнила: я же рассказывала ему, как Лев Евгеньич украл мой бутерброд, а Савва Игнатьич бродит по помойкам, и решила кое-что прояснить:

– Я же вам говорила – они у меня звери, настоящие звери!

– Ну, и я про это, на них нельзя рассчитывать…

Андрей всё-таки решил, что я проживаю с маргинальной парочкой – ворюгой и гулякой. Не буду больше уточнять – мужчине всегда приятно почувствовать себя единственным защитником слабой женщины, неудачно устроившей свою жизнь.

Очень хотела выпить с Андреем кофе, но нужно было бежать. Пригласила его зайти вечером. (Мама меня пугать не будет, потому что это чисто деловые отношения с целью поставить на место зарвавшуюся власть. Можно даже сказать, это политика. Тем более что Лев с Саввой тоже хороши, настолько опустились, что даже не могут свидетельствовать в суде.)

Андрей не ответил, только молча сиял своей невероятной красотой: прямой крупный нос, глаза серые, подбородок выдаётся вперед, очень хорошая стрижка (была недели три назад), поэтому я быстро нацарапала ему адрес на пачке сигарет и убежала.

Вечером рассказала Муре про ДТП – рассчитывала, что она меня пожалеет и сама приготовит ужин: пельмени сварит или ещё что-нибудь… Но не тут-то было! Мура только критически оглядела меня и сказала:

– Теперь ты должна очень внимательно следить за тем, как ты выглядишь. Смотри больше не надевай эти клетчатые брюки для пожилых Карлсонов, а то тебя на улице заметут… Ещё один привод, и тебя поставят на учёт.

…Странно, а я думала, что эти брюки, чёрные в жёлтенькую клеточку, как раз очень меня молодят…

19 января, пятница

– А ведь она ему… ну, это… всю жизнь отдала, – сказала тёща. – Стирала, убирала, готовила первое, второе, третье и компот…

(Бедная женщина! Я не очень кровожадный человек, но если бы меня скрутили и велели постирать, убрать и приготовить обед из трёх блюд, они бы ещё об этом пожалели! Тем более компот, это уже просто издевательство! Чаю попьют! Но, может быть, некоторым женщинам нравится сначала отдать свою жизнь, а потом упрекать, что вот они могли бы стать космонавтами и дрессировщиками львов, а сидят компот варят?)

– Если компот, тогда конечно… Вы разрешите дать вам совет? Тактично скажите вашей дочери, чтобы она никогда не упрекала мужа. Если человека обвиняют в том, что он съел на обед чью-то жизнь, это будет его только раздражать, потому что никто не любит испытывать чувство вины.

– Что, по-вашему, уже и сказать ничего нельзя?

– По-моему, лучше пусть человек сам подумает, что ему делать со своей жизнью, а не винит своего мужа. В мире столько интересного! Я, например, давно мечтаю научиться играть на саксофоне, только времени нет…

– Ещё на мотороллере можно… – мечтательно сказала тёща, – если в шлеме.

Андрей не пришёл и не позвонил, наверное, потерял пачку с моим телефоном. Зато позвонил Роман. Считает, что поведение гаишников – чистое безобразие, но что можно поделать?!

20 января, суббота

В восемь часов в салон как неотвратимая поступь судьбы пришла Лариса, и с ходу завела со мной беседу о психоанализе. То есть о психоанализе Лариса не имела никакого представления, но намеревалась его получить, потому что психоанализ – это очень светская тема, а ей случается принимать участие в беседах о культурном.