Как нормальные дети обучаются вести связный разговор, знакомиться, заводить беседу? Они учатся, видя и слыша то, как на их слова реагируют сверстники. А в моем мозгу просто не было такой настройки. Прошло много лет, и я, уже взрослым, узнал, что дети-аспергерианцы не улавливают общепринятые социальные сигналы. Они не распознают многие жесты и выражения лица. Я знаю, что сам этого точно не умел. Я распознавал только резкие реакции, а к тому времени, как кто-нибудь реагировал резко, было уже слишком поздно.

Благодаря новообретенным познаниям, я вскоре обзавелся друзьями – познакомился с сестрами Мейерс, соседками напротив. Звали их Кристина и Лайза. Еще я познакомился с мальчиком по имени Ленни Персичетти, он жил через пять домов от нас. Мы сколотили дружную компанию, играли в лесу в прятки и строили крепости. Мы болтались у гаража за нашим домом, где также ошивалась шайка из ребят постарше. Вместе с новыми друзьями я облазил все окрестности, впервые в жизни исследуя окружающий мир со сверстниками, без родителей. Мы с Ленни отыскали в дебрях местного парка заброшенные замки и какие-то развалины и остатки таинственных механизмов. Вокруг было полно интересностей – знай изучай.

В то лето мы стали Большими. Мы были свободны. За нами никто не приглядывал, и мне это нравилось, потому что я внезапно оброс знакомствами и больше не был один. А потом случилась еще одна неожиданность.

– Джон Элдер, у меня будет малыш! – объявила мать.

Я не знал, что сказать. Интересно, кто родится, сестра? Я надеялся, что брат. Что хорошего в маленькой сестре? Куда лучше брат. Да, младший брат! Для меня! Тогда мне всегда будет с кем поиграть.

Мать все поправлялась и поправлялась, и я уже слышал, как шевелится у нее в животе младенец. Я и восторгался, и волновался.

В день, когда мать родила, приехал ее брат Мерсер и сидел со мной, пока родители были в больнице. Мне не терпелось увидеть брата, и дядя Мерсер отвез меня в больницу. Брату было всего несколько часов от роду, когда мне его показали.

– Кристофер Рихтер Робисон. Какой прелестный мальчик!

– Хочешь подержать его? – предложила мать, прижимая малыша к себе. Он был крошечный, гораздо меньше, чем я ожидал.

– А он вырастет? – спросил я. Вдруг малыш – карлик?

– Когда ты родился, ты был таким же, – объяснила мать. Верилось с трудом, но, раз я когда-то был таким маленьким, значит, и брат, наверно, все-таки вырастет.

Брат был весь красный и почти не открывал глаза. Мать вручила его мне. Я думал, он будет брыкаться, как кошка или собака, когда ее берешь на руки, но он ничего такого не делал. Он был такой маленький и так запеленут в одеяло, что мне казалось – я и держу только одеяло. Совсем, совсем непохоже на то, когда держишь собаку или кошку и чувствуешь их тяжесть. Мой личный младший брат, вот это да. Я был в восторге, но старался этого не показывать, а то еще отберут малыша.

Брата привезли домой завернутым в желтое одеяло, и мать сразу переложила его в кроватку в дальнем углу комнаты. Я вошел и ждал, что будет, но брат ничего не делал. Я приблизился к кроватке и стал смотреть на него. Иногда он тоже взглядывал на меня, но и только. В основном он спал. И он был симпатичный.

– Осторожно. Когда берешь его, нужно поддерживать ему головку, – объяснила мать. Я прижал брата к себе, чтобы он не упал. И все время боялся, как бы у него не сломалась шея – я вывел из материных слов, что она может сломаться. Но ничего такого не случилось.

Я посмотрел брату в лицо.

– Скажи что-нибудь. Умеешь? – спросил я.