– Думаешь, он согласится пожевать кусок курицы вместо своей смеси?

Бейзар пригладил скользкие от геля волосы Джуна.

– Думаю, нужно его вытаскивать отсюда. Давать ему обсыхать. Создать какое-то неудобство, на которое он может отреагировать.

Джун моргнул и двинул бровями, как обдумывал прозвучавшие слова. Хисару дернула Бейзара, кивком указала вниз. Ксур опустил глаза. Задержал дыхание. И улыбнулся.

– Ну привет, – проговорил, глядя в серые глаза. – Как насчет того, чтобы узнать нас?

Джун продолжал смотреть на него. Точно на него. Определенно видел перед собой человека. Лицо его дрогнуло.

Хисару сжала перед собой руки, не спуская глаз с этих едва заметных попыток контактировать. Страшась нарушить сосредоточенность Джуна.

Бейзар судорожно выдохнул. Губы Джуна приоткрылись. Медленно повел глазами по сторонам.

– Райер сейчас не может прийти, – быстро проговорил Бейзар, зная, кого ищет его племянник. Вопросительный взгляд снова ощупал его лицо. – Он говорил тебе, помнишь? Приходил перед спуском.

Пальцы в геле пошевелились и Хисару сразу же подняла их вверх.

– Джун, – прошептала, перемещаясь в поле зрения приемного сына. – Сынок, ты видишь меня? Понимаешь меня?

Медленно Джун опустил веки. Хисару всхлипнула, прижав худую ладонь к губам.

– Не реви! – грубовато приказал Бейзар, сам с трудом сдерживаясь. – Сходи лучше за ложкой и смесью. Попробуем. Нет – так вернем обратно зонд.

Хисару не готова была отпустить Джуна. Его пальцы обернулись вокруг ее ладони и не расслабились, даже когда он закрыл глаза. Он держался за нее. Сам. Он так хотел. Проявил активность.

Несмотря на то, что Бейзар не забыл, никогда он не говорил о том постыдном моменте, когда поставила жизнь Райера выше жизни Джуна. Когда хотела оставить его анатомикам, потому что испугалась. Когда мысленно списала его в утиль.

Украдкой взглянула на брата, воркующего над племянником. Так трогательно мощный ксур заботился о Джуне, что ей по сей день не верилось, как такое возможно.

В такие мгновения особенно ярко вставали перед глазами собственные выкрики Бейзару, когда у разгромленного штаба, в крохотном салоне легковушки, под вопли гвардейцев и в клубах дыма пыталась убедить брата не вламываться в лабораторию. Оставить Джуна там.

Помнила об этом каждую секунду. В который раз поцеловала хрупкие пальцы, роняя на них слезы, молча прося прощения за малодушие.

Бейзар минуту смотрел на племянника, кусая губу, потом решился. Оглядел капельницы, к которым остался подключен Джун, трубку катетера.

– Положим его на кровать. Сейчас подтащу ее ближе. Пусть побудет на воздухе.

Хисару испугалась.

– Не стоит!

Ксур уже волок тяжеленную мебель по полу, ближе к аквариуму. Придвинул почти вплотную к емкости, выпрямился, отряхнул ладони. После плеснул на них антисептик.

– Он у нас вполне самостоятельный мальчик, – приговаривал, просовывая руки под спину и колени Джуна.

– Не надо! Положи его обратно!

– Голову придержи, – бросил ей Бейзар, вытягивая тело из геля. Про себя ужаснулся его весу и ощущениям от острых костей, которые, казалось, вот-вот хрупнут под его пальцами. Побоялся сжимать Джуна. И ободряюще улыбнулся посеревшей сестре. – Ему понравится, вот посмотришь.

Хисару подхватила затылок Джуна, вдвоем они бережно уложили больного на кровать, тут же намокшую. На что внимания не обратили. Посмотрели друг на друга, точно перепуганные дети, сотворившие нечто запретное. Потом – на неподвижного человека, потерявшегося в простыне. Перестали дышать, выжидая. Чтобы ничего не изменилось в показаниях, выводимых на экран.