Дайтор имел крайне богатый опыт в таких допросах. Перевел взгляд на неподвижную Сайю.

Особо опасная заключенная, как ее охарактеризовали негласно в коридорах Первого штаба.

Тощая, грязная и больная, как видел ее Дайтор. Она все еще не могла согреться, тряслась в ознобе и сжималась на стуле в комок. Не поднимала головы, не смотрела на него сама; только если насильно задирал ей голову, мог заглянуть в покрасневшие, абсолютно пустые глаза. Будто маленькой танцовщице было без разницы, что с ней сделают и насколько затянутся допросы и следствие. Чем в итоге разрешится ее арест.

Подобное безразличие не могло доставить ожидаемого удовлетворения.

И, несмотря на это, Дайтор невольно восхищался характером, сокрытым в столь тщедушном теле. Кэт определенно напоминала ему другого заключенного, год назад так же лежащего у его ног, но при этом умудрявшегося кусаться, и иногда довольно ощутимо. Утерянный ультрамарин его глаз по сей день вызывал острое недовольство тем, что выскользнул из рук. А был так близок, что в любой момент мог трогать свой трофей.

Хамира так и не отыскали в пепелище. Ни целого, ни частями. Его камера находилась над самым архивом, и взрывом ксура попросту уничтожило, размазало по обломкам, а после смыло водой.

Что и записали в его личном деле. А после сдали в другой архив.

– Сайя Синора, – Дайтор Риз поглядел на испачканные плиты пола. Топтать рвотные массы подошвами не хотел, поэтому зашел за спину заключенной и оттащил ее вместе со стулом ближе к стене. Голова Сайи опустилась еще ниже. – Или нам больше по нраву милое прозвище? Кэт?

Дождался лишь почти незаметного движения; скорее судороги, пробежавшей по телу. Еще одна сотрясшая скрюченную фигуру дрожь качнула слипшиеся пряди волос, падающие вниз, на лицо; доставшие пола. Вздохнув, Дайтор сел перед Сайей на корточки, собрал волосы и заправил их под резинку на затылке.

– Тебе холодно? – теплая ладонь легла на мокрую щеку, по губам прошлась салфетка, стирая остатки слюны. Дайтор нагнулся еще ниже и заглянул в лицо узницы. – Ты вроде одета. Я бы понял твой озноб, если б сидела без клочка одежды на морозе, но…

Температура в камере не поднималась выше десяти градусов. Столбик термометра держался на одной отметке, как и в любом подземелье, отопление на нижних этажах отсутствовало.

Сайя же усмотрела в его словах отчетливую угрозу.

– Нет, – просипела обожженным желчью горлом. – Не холодно. Совсем нет.

– Рад, что тебе комфортно, – Дайтор встал. Вернулся за стол, к лэптопу, вновь открыл его. – Кэт, ты ведь понимаешь, что тебе придется выложить и цель, и мотивы своего… преступления?

Сайя крепко зажмурилась, прокручивая в голове бесцветный пейзаж Сумрачной пустыни Сирамизы.

– Что рассчитывала получить в результате уничтожения криобанка? Неужели избавиться от конкретного человека?

Негромкий, бесцветный голос инспектора искажался голыми бетонными стенами, лишь нагнетал мучительное ожидание следующего вопроса, действия. Дайтор Риз был непредсказуем – больше стабильности можно было ожидать от шатающегося камня на выступе скалы; этот человек не станет обуздывать свои спонтанные желания, будучи наедине с ней, за закрытой дверью камеры. В которую никто войти не посмеет, пока идет допрос, что Сайя прекрасно сознавала. Потому не надеялась на видеокамеры, которые могли бы его сдержать, однако, более чем уверена была, сейчас отключены.

Затряслась нога, придавила ее к полу. Вскинула голову, щурясь в ярком свете.

– Да! – выплюнула в сторону гвардейца. Горечи на языке стало больше. – Веонка! Ее! Поэтому и сказала ей проверить баки! А сама хотела сбежать!