Сэм подождал секунду, чтобы узнать, не нуждаются ли в его услугах, и вышел из комнаты.

– Половина десятого – пора идти – сразу в путь, – сказал джентльмен.

Едва ли есть надобность говорить читателю, что это был мистер Джингль.

– Пора? Куда идти? – кокетливо спросила незамужняя тетушка.

– Идти за лицензией, прелестнейший ангел, – предупредить в церкви – назвать вас завтра своей, – ответил мистер Джингль, пожимая руку тетушке.

– Лицензия! – краснея, сказала Рейчел.

– Лицензия! – повторил мистер Джингль. —

– Как вы стремительны! – заметила Рейчел.

– Моя стремительность – ничто – а вот часы, дни, недели, месяцы, годы – когда мы соединимся – они полетят – стрелой – помчатся – как паровоз – тысяча лошадиных сил – никакого сравнения.

– Нельзя ли… нельзя ли нам обвенчаться до завтрашнего дня? – осведомилась Рейчел.

– Невозможно – немыслимо – предупредить в церкви – добыть лицензию сегодня – обряд совершается завтра.

– Я смертельно боюсь, как бы брат не нашел нас! – воскликнула Рейчел.

– Найти – вздор – совершенно сбит крушением – кроме того – тысяча предосторожностей – дорожная карета брошена – пешком – наняли городскую – доставлены в Боро – последнее место, куда заглянет – ха-ха! – блестящая идея!

– Не уходите надолго, – нежно сказала старая дева, когда мистер Джингль напялил на себя свою измятую шляпу.

– Уйти надолго от вас, жестокая чародейка! – И мистер Джингль игриво подскочил к незамужней тетушке, запечатлел на ее устах целомудренный поцелуй и, приплясывая, вышел из комнаты.

– Какой милый! – молвила старая дева, когда закрылась за ним дверь.

– Смешная старуха, – сказал мистер Джингль, шагая по коридору.

Тягостно думать о вероломстве наших ближних, а посему мы не будем распутывать клубок мыслей мистера Джингля, направившего свои стопы к Докторс-Коммонс. Для наших целей вполне достаточно, если мы сообщим, что, избежав западни драконов в белых фартуках, охраняющих вход в эту заколдованную обитель, он благополучно добрался до кабинета генерального викария и, получив в высшей степени лестное послание на пергаменте от архиепископа Кентерберийского «с наилучшими пожеланиями своим верным и возлюбленным Альфреду Джинглю и Рейчел Уордль», заботливо спрятал магический документ в карман и с торжеством направил свои стопы обратно в Боро.

Он был еще на пути к «Белому оленю», когда два толстых джентльмена и один тощий вошли во двор и огляделись по сторонам в поисках заслуживающего доверия человека, у которого можно было бы навести некоторые справки. Случилось так, что в этот самый момент мистер Сэмюел Уэллер наводил блеск на цветные отвороты сапог, являвшихся личной собственностью фермера, который после утомительных занятий на рынке Боро подкреплялся легким завтраком, состоявшим из двух-трех фунтов холодного ростбифа и одной-двух кружек портера; именно к мистеру Сэмюелу Уэллеру прямехонько подошел тощий джентльмен.

– Друг мой, – начал тощий джентльмен.

«Он, видно, любит получать советы на даровщинку, – подумал Сэм, – иначе он не воспылал бы любовью ко мне». Но вслух он сказал только:

– Что угодно, сэр?

– Друг мой, – миролюбивым тоном заговорил тощий джентльмен, – много у вас в гостинице сейчас постояльцев. Дела небось по горло, а?

Сэм украдкой посмотрел на вопрошавшего. Это был маленький сухопарый человек со смуглым высохшим лицом и беспокойными черными глазками, которые все время подмигивали и поблескивали по обеим сторонам пытливого носика, словно вели с этим органом вечную игру в прятки. Он был одет в черное, ботинки блестели у него так же, как и глаза, на нем была белоснежная рубашка с брыжами и узкий белый галстук. Из кармана для часов спускалась золотая цепочка с печатками. Черные лайковые перчатки он снял и держал в руках; разговаривая, он засовывал руку под фалды фрака, с видом человека, который привык задавать труднейшие вопросы.